Когда нет ключа... часть III
Мадлена пришла, как и обещала послезавтра. Но днём раньше Элли ходила в гулять по окрестностям замка и случайно набрела на влюблённую парочку, ничего не замечающую вокруг и поглощенную друг другом. Элли незаметно пошла за ними и скоро оказалась на окраине поместья. Юноша, похоже, был ремесленником, а девушка служанкой у кого-то из зажиточных горожан. Влюблённые зашли в старый покосившийся сарай и тут же зашуршали соломой. Элли медленно приблизилась и начала наблюдать за ними в щёлку, коих было множество в старых стенах. И тогда она впервые увидела как ЭТО происходит. Девушка легла задрав подол платья, обнажив своё худощавое тело. Под платьем ничего больше не было. Юноша нетерпеливо достал из-под холщёвых штанов своё достоинство и решительно засунул его девушке между ног. Он начал делать медленные движения телом а девушка легонько стонать. Непонятное чувство обуяло Элли. Ей вдруг больше всего не свете захотелось, чтобы с ней сделали то же самое. Её рука сама потянулась вниз и наткнулась на пояс верности. Не в силах хоть как либо проникнуть под него, она заплакала. Она впервые так завидовала каким-то простым горожанам, которые, вот просто так, могли предаваться любовным утехам. Стараясь не шуметь, чтобы не помешать влюблённым, она отправилась прочь.
Вернувшись домой она плакала весь остаток дня, всю ночь и всё следующее утро. Такой её и застала Мадлена.
- Что тебя опечалило, дитя моё? – приветливо сказала она.
И тогда Элли, всхлипывая и сбиваясь, рассказала всё, что было: – Я так хотела почувствовать то же, что и она!... – и снова зарыдала.
Мадлена обняла её и начала успокаивать: - Не плачь, Элли! Быть знатной дамой очень часто намного сложнее, чем простолюдинкой. Честь может слишком дорого стоить, и совершенно негоже отдавать её без какой-либо выгоды.
- А если я не хочу выгод?! Если я хочу просто любви, как эти двое?... – всхлипывала Элли.
- Но что тебе мешает любить? Любовь – это возвышенное чувство. Женщине бывает хорошо только от того, что она любит.
- Вы… серьёзно?
- Абсолютно, дитя моё.
- ТАк Вы любили моего отца?...
- О, нет! Я могла ему отдаваться когда этого хотел он, и испытывать удовольствие от того, что его испытывал он.
- Но у Вас же… - она пощупала рукой пояс верности под своим платьем.
- Да, дитя моё, я тоже, по милости твоей матери, всё время ношу эту вещь. И по этой причине, по сей день девственна. Но женщина на то и женщина, чтобы найти способ отдаться любимому мужчине, не смотря ни на что!
- Но как?...
Мадлена будто спохватилась.
- Вчера в котором часу ты всё это видела?
- Примерно в обеденные часы…
- Приводи себя в порядок, дитя моё! Мы идём на прогулку.
Почему-то тот день Элли теперь вспоминала очень часто. Они пошли на прогулку по тем же местам, где вчера гуляла она одна и вскоре вышли к тому же сараю. Укрывшись и подождав примерно полчаса, она снова увидела ту же самую парочку, которая спешила к месту своих ежедневных свиданий. Завидев их, Мадлена улыбнулась:
- Так какой величины было его мужское достоинство?
Она тогда примерно показала руками.
- Замечательно! – сказала Мадлена одобрительно.
- Вы хотите посмотреть на то, что произойдёт между ними, как и я вчера? – неуверенно произнесла она тогда.
- Нет, дитя моё. – сказала Мадлена загадочно. И добавила: - Ты считаешь, что она достойна получить наслаждение, прямо у нас на глазах?
Когда молодые люди зашли в сарай, Мадлена подождала ровно минуту, а потом показала взглядом, что нужно следовать за нею. Эллионора вспоминала, что тогда она чуть ли не бежала за ней, так её подогревало любопытство. Они вошли в сарай. Молодая парочка уже приготовилась к соитию, но завидев двух знатных дам, она тут же одёрнула платье а он спрятал своё недюжинное достоинство. Они стояли и смотрели на знатных особ, перепугано моргая глазами. Затем они наконец-то поклонились.
- Так, так… - сказала Мадлена грозно.
- О, Госпожа, не подумайте ничего плохого! Это моя невеста. Мы должны на днях пожениться. – начал юноша.
- Очень вас просим, не говорите никому о том, что вы видели, иначе меня убьёт отец – заплакала девушка.
- О нет! Как же можно выдавать такую тайну. – Сказала Мадлена, приближаясь к ним. Но приблизившись она добавила: - Но просто просьбы – это очень мало.
Затем она обратилась уже только к девушке:
- Дитя моё, мы, с моей племянницей, ничего никому не скажем. Мы лишь хотим немного поразвлечься. Прими это, как наше, своего рода благословение.
И с этими словами она тогда опустилась на колени перед молодым человеком. Решительно достав из его штанов его огромный и набухший, она начала нежно его целовать, поглаживая при этом руками. Ровно через полминуты тело юноши начало судорожные движения, и его семя выстрелило наружу. Мадлена ловко увернулась, так, чтобы ни капельки не попало на её платье, не говоря уже о лице или руках. И тут она полностью взяла его гиганта к себе в рот. И Элли и девушка стояли с изумлением на лице. Юноша молчал и виновато поглядывал на свою невесту. Мадлена же, тем временем, вытворяла неимоверные движения руками, головой, языком, так что большой и твёрдый стал ещё больше и твёрже. Прошла ещё минута-другая, и из него выстрелила очередная порция белой жидкости, правда на этот раз поменьше.
- Какой замечательный у тебя жених, - сказала она девушке, а потом обратилась к Элли: - Давай же, в нём ещё очень много силы!
Было трудно дотронуться губами первый раз… Потом, как она сейчас вспоминает, она начала копировать действия Мадлены, но тут же поперхнулась и закашлялась. Мадлена тут же ласково, но очень сильно постучала ей по спине. Провозившись так минут 10 она почувствовала дрожь, пробежавшую по телу юноши и тут же ощутила во рту нечто холодное с резким вкусом. Увидев скорченную ею мину, Мадлена улыбнулась:
- Мужское семя сродни острой приправе.
И, обратившись к юноше сказала:
- Посмотри, какая великолепная грудь у моей племянницы! Неужели тебе не хочется ощутить в своих руках то, что может достаться только знатной особе?
Мадлена легко увлекла юношу на сеновал и снова занялась его большим и твёрдым, который стал после третьего раза поменьше. А Элли расположилась над его головой. Он, сначала несмело, трогал её груди, но потом вошёл во вкус и начал утопать в них лицом, целуя их.
Его семя извергалось тогда ещё трижды. Когда большой и твёрдый безвозвратно стал съёжившимся и мягким, Мадлена оставила юношу в покое. Только тогда Элли заметила, что девушка сидит в противоположном углу и тихо плачет.
- Ну что ж, дети мои, - сказала Мадлена. – Мы, с моей племянницей вас оставляем. Я даю слово, что всё здесь произошедшее останется между нами.
С этими словами они покинули сарай, оставив юношу и девушку переживать всё произошедшее.
- Вот видишь, Элли, - поучительно сказала Мадлена: - С нашей помощью эта простолюдинка лишилась на сегодня, а может быть и на завтра, своего удовольствия. А этот юноша навсегда запомнит этот день, как, наверное и ты…
- Леонардо… Её губы только шевелились. Эллионора всё лежала и лежала. Прошёл час, может два. Её возлюбленный, наверное всё ещё был там, но она не догадывалась о его присутствии…
Первый брак её был скоротечным. Уже набравшись опыта из уроков всезнающей Мадлены, Элли не составило труда свести с ума одного молодого дворянина. Ей так хотелось поскорее избавиться от своих оков, что возражения Мадлены в расчёт не принимались. В день её венчания, её законный супруг получил заветный ключ, Мадлена попрощавшись с нею и сказав, что воля её любимого относительно его дочери выполнена, удалилась, и начались томительные часы и минуты ожидания первой брачной ночи. И когда наконец вся свадебная церемония закончилось, и они остались вдвоём на огромной постели, её муж дрожащими руками открыл замок, и, как ей казалось в тот момент, навсегда освободил её. Но в ту ночь у него ничего не получилось. Его достоинство не увеличилось ни на полдюйма. Он жутко переживал, но в ту ночь ей удалось его успокоить. Но миновала и пятая и шестая ночь, а она оставалась по-прежнему девственницей. Она тосковала и плакала. А на седьмую ночь она не выдержала и машинально начала себя поглаживать. Её так учила Мадлена, когда иногда выпускала из пояса. Муж не спал и заметил это. Он пришёл в ярость, обвиняя её в том, что она думает о другом мужчине, и с этой ночи она снова оказалась запертой в тот же самый пояс верности. А через неделю муж заболел и ещё через три дня умер. Потом пошли жуткие дни траура, которые никак не заканчивались. Ключ от её пояса был отдан на хранение настоятельнице женского монастыря, которая заставляла Элли бесконечно молиться за упокой безвременно ушедшего супруга. А траур наконец закончился, она получила предложение от своего второго супруга – владельца этого самого замка, который вот-вот должен превратиться в руины из-за длительных поисков. Выбора у неё не было. Богатый старик сделал щедрое пожертвование монастырю и получил взамен ключ от прелестей красавицы-вдовушки.
- Здесь нет ключа…: прошептала она, - Его вообще нигде нет… Я это уже знаю…
Она поняла, что она сделает…
Её возлюбленный в это время с грустными мыслями покинул своё убежище и направился в свою опочивальню…
Когда-то, в один из тихих вечеров, она спросила Мадлену: - Неужели Вы никогда не пытались освободиться от своего пояса? Ведь есть же ремесленники, которые сделают второй ключ, или просто разрежут пояс. Неужели Вам не хотелось почувствовать моего отца в себе?
На что Мадлена ответила:
- Дитя моё, пояс, который на тебе, сделан для того, чтобы его когда-то сняли и воспользовались тем, что под ним. А то, что заказала для меня твоя мать, предназначено для того, чтобы навсегда лишить женщину её женственности. Я обошла всех мастеров, которых только можно было найти в этом и соседних королевствах. Все их усилия были тщетны. Путешествуя так в своих оковах, я однажды увидела девушку с красивым лицом, светящимся счастьем, и длинными русыми волосами. Она зарабатывала тем, что рисовала углём портреты. Её левая рука очень ловко наносила штрихи на чём угодно и лица, которые она рисовала были какими-то живыми, и на своих хозяев эти лица были удивительно похожи… А правой руки и ног у неё не было… И если она – безногая, однорукая могла быть счастлива, то почему счастливой не могу быть я, всего лишь не способная почувствовать в себе мужчину? Тогда я и закончила эти попытки открыть замок, раз и навсегда. В ближайшей кузнице мне залили замок оловом, и теперь его просто невозможно было бы открыть, даже если бы подходящий ключ и нашёлся. Потом я взяла бархатную ткань и иголку с нитками и превратила эту жутко выглядящую вещицу в нечто соблазнительное.
Мадлена провела руками по платью, нащупывая там свою металлическую тюрьму.
- А потом я стала учиться отдаваться мужчинам, - продолжала она.
Элли с интересом слушала.
- Я научилась понимать то, чего они хотят. Я изучила все нервы на их телах и все слова, которые они хотят от меня слышать. Что они хотят видеть в моих глазах, и каким они хотят слышать моё дыхание. Что и как им показать, чтобы они страстно возжелали меня. Отдаваясь им, я училась и сама чувствовать то, что мне казалось бы недоступно. И когда я это впервые почувствовала, я была самая счастливая женщина в Мире. Наверное как и та девушка-калека, когда ей впервые бросили монетку за её рисунок.
- Они удовлетворяли Вас пёрышком? – спросила Элли, вспоминая какие чувства можно испытать от простого гусиного пера, просунутого в узкую металлическую щель.
- Поначалу да, дитя моё. Я не расставалась с ним неделями. Но теперь мне это уже не нужно. Уже больше двух лет мой пояс стал частью моей чувствительной кожи. Я не знаю КАК это у меня получилось, но теперь я чувствую всё, что прикасается к металлу. И мало того: когда я брала в рот мужское достоинство, я начинала ощущать как будто оно проникала в меня и там…
- Но как это возможно?
- Возможно, дитя моё. Так же как и возможно зарабатывать на жизнь одной рукой.
- Но… как-то с трудом в это всё верится…
- Где твоё пёрышко?
Элли достала своё гусиное перо, которое тогда очень часто бывало в ней – по нескольку раз в день. Мадлена легла на кровать и подняла платье. Девушка ужаснулась, впервые хорошо рассмотрев то, во что была закована её учительница. Представив такое на себе, она поняла, что её поясок – это всего лишь маленькая игрушка.
- Там три завязки, на замке и по бокам, развяжи их.
Элли развязала две тесёмки и завязку на мешочке, в котором был замок.
- Теперь возьми снизу и потяни.
Бархат сполз вниз, оголив чёрную поверхность металла, испещрённую множественными следами безуспешных попыток совладать с ним. Затем из мешочка показался массивный замок. Из отверстия, куда когда-то мог быть вставлен ключ, теперь торчала капля застывшего олова.
- Это зрелище – не для женщин, - сказала Мадлена. – Зато мужчины от этого теряют разум.
И продолжила:
- Элли, деточка, ты будешь водить своим пёрышком по поверхности металла, а я тебе просто буду говорить, где именно ты водишь.
Мадлена откинулась назад и положила руку себе на глаза.
- Я не вижу того, что ты делаешь, давай же.
Эллионора опустила перо прямо на то место, где у женщины самый чувствительный нерв.
- Под твоим пёрышком мой бутон розы, дорогая…
Поражённая Элли провела пером влево.
- Ты повела в сторону, противоположную моему сердцу…
Удивлению девушки не было предела. Элли подняла перо и коснулась им замка.
- Ты коснулась моего замка…
Мадлена приподнялась, и улыбаясь сказала:
- Всё возможно, дитя моё, всё…
Мадлена опустила платье и встала. Затем она собрала свои странные, на первый взгляд, бархатные предметы белья, куда-то их спрятала, и точно так же быстро и неизвестно откуда в её руках появилось деревянное подобие мужского достоинства и бутылочка.
- Теперь, я оставляю тебе вот это. Смазывай этот замечательный предмет содержимым из этого сосуда, и аккуратно засовывай его себе в дырочку, через которую девочки делают большие дела.
Элли теперь не сомневалась, что это для неё крайне необходимо…
Эллионора встала с постели и решительно направилась к выходу. До её визита к Леонардо ей нужно было ещё кое-что сделать…
А он в это время лежал на своей кровати, положив руку на глаза, и снова вспоминал ту свою поездку. К исходу следующего дня дама, которую он охранял, снова смягчилась и заговорила с ним.
- Леонардо, я на Вас не сержусь. Вы всего лишь солдат и выполняете свой долг.
Она уже переоделась, и была теперь в тёмно синем платье с отделкой из белоснежных кружев. Отправив прочь не очень то охотно прислуживавших ей девиц, интересующихся в своей жизни исключительно молоденькими солдатами, она снова оказалась в обществе начальника своей охраны.
- Да, о сеньора! К сожалению…
Теперь всё происходило на пустынном берегу реки. Они медленно шли почти по краю обрыва.
- Завтра в полдень мы уже будем на месте, и я Вас, наверное, уже никогда больше не увижу…
- Мне тоже было очень приятно охранять Вас, сеньора.
- Вы мне очень понравились, Леонардо – сказала она, глядя ему в глаза. – Хотя…
Она потрогала свой живот.
- …хотя Вы не оправдали моих надежд.
- Это – выше моих сил. Хотя… Вы так прекрасны и желанны… Но я не имею права прикасаться к содержимому конверта.
- Сегодня я Вас об этом и не прошу. Просто вчера мною овладела страсть, и я поддалась ей… Дело в том, что…
Она печально посмотрела на Леонардо.
- …Дело в том, что сегодняшняя ночь – это моя последняя надежда…
Она внезапно приблизилась к нему вплотную и снова, как и вчера, начала неистово целовать. Эти поцелуи были как мёд. Его голова закружилась и он почувствовал, как его достоинство упёрлось в её тело. После этого продолжительного поцелуя она отстранилась, тяжело дыша и глядя ему в лицо какими-то дикими похотливыми глазами.
- Сжальтесь надо мною, прошу Вас! Я не чувствовала в себе мужчину уже несколько лет! Вы не представляете себе, как мне этого хочется!
Она сделала несколько шагов назад и подняла своё синее платье. Леонардо увидел это второй раз в жизни. Правда это были не грубые тяжёлые доспехи, какие он видел на убитой им разбойнице, а изящную, на вид золотую вещицу, которая заботливо охватывала только вожделенный треугольничек и крепилась не на талии а на бёдрах. Этот пояс запирал маленький замочек в виде сердечка.
- Ну же! Воспользуйтесь же шансом! – шептала она. – Я не девственница, и никто ничего не узнает. Я помогу Вам заклеить конверт, как ни в чём не бывало! Насладитесь мною и дайте наслаждение мне!
Она опустила платье, села на корточки и заплакала, закрыв лицо руками.
- Я прохожу теперь закованной всю жизнь… - рыдала она. – Там, куда Вы меня везёте, мне заменят этот маленький золотой пояс на новый, потому как считают, что нынешний очень легко сломать…
- Неужели кто-то так жесток с Вами? – Ответил Леонардо. – Я считал, что это одето на Вас только на время дороги.
Она встала, и вытирая слёзы платком пошла обратно. Он последовал за нею.
- Нет, мой Леонардо. Просто я полюбила того, кого не имела права любить, а он ответил мне взаимностью… И за это меня строго наказали обетом целомудрия…
Она резко повернулась.
- Они узнали, что мой возлюбленный решился меня похитить, лишить пояса верности и уехать со мною в дальние страны. Поэтому завтра меня закуют от талии до середины бёдер в крепкий металл. Этого я уже не переживу точно!
Она снова бросилась ему на грудь.
- Давайте уедем вдвоём. Пока не поздно! Я буду Вам верной спутницей. Всю жизнь!
Она снова подняла платье, взяла его руку и приложила её к тому месту, где под металлом пульсировала тёплая и влажная женская плоть.
- Чувствуешь?... Как я хочу тебя… Давай снимем этот проклятый пояс верности и насладимся. Мы проснёмся в объятиях, а завтра уедем далеко-далеко!
Леонардо уже почти был готов достать пакет и воспользоваться его содержимым. Он молил Господа, чтобы эта поездка, наконец, закончилась. Более тяжёлой пытки он ещё не испытывал. Она долго ещё умоляла его в ту ночь, но он был непоколебим. На следующий день по полудни они прибыли на место назначения. Их встретили очень важные люди. Сеньора, даже не взглянув напоследок на Леонардо, удалилась в окружении своих двух служанок, а некий господин в богатых одеждах принял у него пакет. Он тут же распечатал его и извлёк небольшой ключ.
- Прошу засвидетельствовать: конверт не вскрывался! – сказал он окружающим. И уже обращаясь к Леонардо добавил: - Я слышал о Вас много лестного, но теперь я сам убедился в Вашей преданности. Я непременно порекомендую Вас одному влиятельному человеку.
- Благодарю Вас, сеньор! – он поклонился.
Несколько позднее он узнал о том, что в обязанности Сеньоры, которую он имел честь сопровождать, входило соблазнение, таких как Леонардо, и совращение на служебный проступок. Её доклад, разумеется, также был учтён при его дальнейших назначениях. А ключ, который он вёз в конверте, всё равно не подходил к её поясу верности. Всё это время он хранился, как и положено, у её мужа – одного из высокопоставленных чиновников Королевской охраны. Правда, в дальнейшем, она действительно влюбилась в своего спутника и была с ним такова. Говорили, что далеко им бежать не удалось – люди её мужа были переодетыми в солдат и скоро их настигли. С тех пор её больше не видели...
Как бы то ни было, а это испытание он тогда с честью выдержал…
…но как ему пережить теперь нынешнее испытание. Он не решался подойти к Эллионоре и заговорить о своих чувствах. Он знал, что от этого и ему и ей будет только хуже. И он решил уйти с этой службы. Тем более ему уже давно намекали, что он вполне мог бы стать начальником городской стражи…
Внезапно раздался тихий стук в дверь…
Леонардо открыл дверь. На пороге стояла Табита.
- Я по поручению госпожи, сеньор Леонардо.
Он посторонился и сделал приглашающий жест. Служанка госпожи прошла в комнату. Леонардо подвинул ей стул и она присела на краешек.
- Сеньор Леонардо, как Вы находите нашу хозяйку как женщину?
- О, она прекрасна! Это предел всех мечтаний любого мужчины!
- К Вашей радости, я хочу Вам сообщить, что она также находит Вас очень красивым и обаятельным мужчиной. И она просила через меня узнать: не будете ли Вы так любезны, нанести ей визит в её опочивальне сегодняшним вечером?
- Я с радостью принял бы её предложение, но…
- Но?...
- Но ведь она в трауре по усопшему мужу!
- Она не собирается нарушать траур. По-видимому она всего лишь хочет о чём-то с Вами побеседовать, и может быть выразить на словах свою благосклонность к Вам.
Табита встала со стула. Леонардо подал ей руку, чтобы проводить до двери. Когда она коснулась его руки, по её телу пробежала дрожь. Такого никогда с ней раньше не было, как ни старался её жених-цветочник. У самой двери Леонардо стал перед нею и тихо спросил:
- Я слышал, что наша госпожа не может предаться любви из-за пояса верности, оставленного ей покойным супругом. И я слышал, что именно от него ключ сейчас ищут и стар и млад в этом замке. Сообщите мне приятную новость, что ключ найден.
Табита секунду помолчала.
- О нет, сеньор Леонардо. Наша госпожа, увы, по-прежнему пребывает в строжайшем целомудрии…
- По-прежнему?
Табита вздохнула.
- Увы, сеньор… Наша госпожа, несмотря на два своих скоротечных брака, до сих пор девственна. Однако я открою Вам секрет: она настолько искушена в любовных играх, что вы ничуть не пожалеете о том, что не смогли побывать в её Львином Зеве.
Леонардо подумал о прекрасной возможности побывать в через минуту-другую в Львином Зеве служанки, но передумал и выпустил её из комнаты. Он ещё некоторое время стоял, как будто бы сам не свой. Затем он подошёл к кровати и упал на неё прямо в одежде. В его голове шумело. Его плоть всё ещё бешено рвалась из форменных штанов. Мысли свернулись в один большой клубок. Он одновременно трепетно ждал, и панически боялся вечера. Свершилось! Женщина его мечты, которую он вожделел изо дня в день, наконец-то будет принадлежать ему!!! Принадлежать ли?... Ему ли?... Что бы сегодня вечером ни происходило, и как бы далеко ни зашли их любовные игры, госпожа как принадлежала, так и будет принадлежать своему покойному супругу…
Уже смеркалось. Принявшая ванну Эллионора, с ещё не до конца высохшими волосами, стояла у окна своей спальни. Она ждала этой встречи со своим возлюбленным с не меньшим трепетом, чем он сам. И хотя в себе она была как никогда уверена, всё равно она не находила себе места. Она отошла от окна и начала медленно прохаживаться по комнате, На ней была её любимая для таких случаев одежда: белое платье с совершенно оголённой грудью. Под ним была белоснежная вышитая ночная сорочка, которая слегка прикрывала грудь, и могла быть в любой момент сдвинута, открыв божественные соски. В отличие от своей учительницы Мадлены, Эллионора так и не научилась воспринимать свои оковы как часть своего тела. Для неё пояс верности всегда был чуждым и ненавистным предметом, который доставлял ей массу хлопот. Мадлена всегда тщательно готовила своих мужчин к моменту обнаружения на ней неприступной преграды. И они всегда подолгу смотрели как завороженные, когда перед их взором представала эта самая преграда, являвшая собой некое произведение искусства, Эллионора же, к неодобрению Мадлены, никогда ничего подобного не делала. И хоть она и обшивала иногда свой пояс, то лишь тогда, когда его края причиняли ей боль, уж слишком впивались в тело. Искусством своей учительницы чувствовать сквозь металл Эллионора так и не овладела, хотя намного опередила её в получении наслаждений. Продемонстрировать кавалерам своё запертые на замок железные трусики она никогда не стремилась и старалась вообще оставить сей факт в секрете. Мужчинам почти всегда для полного наслаждения хватало её груди и нежных и умелых пальчиков и губок. И если уже кавалер настаивал на соитии, она просто и спокойно говорила: «Сожалею, сеньор, но на мне пояс верности». Сеньоры обычно немного горевали, некоторые просили посмотреть, на что получали непременный отказ, но потом под ласками её рук и губ забывали об этом. Вот и сейчас Эллионора представляла себе, как она долго и мучительно доведёт Леонардо до верха блаженства, и как сама не раз испытает его, изо всех сил прижавшись к мускулистому мужскому телу грудью. Она так проделывала немыслимое количество раз, но то были другие мужчины. Леонардо же, впервые в жизни стал для неё особенным. Ни к кому другому она не ощущала такой тяги каждой своей кровинкой. Эллионора не знала чувства мужчины в себе, поскольку по иронии судьбы, побывав в двух браках, оставалась до сих пор девственницей. Она миллион раз пыталась это представить, но разумеется у неё мало что получалось. Когда-то, ещё под опекунством Мадлены, она носила пояс в котором была доступна её вторая дырочка. Прилежно выполняв всё, что ей поручала учительница, она научилась испытывать верх наслаждения. А когда в этой дырочке впервые побывал мужчина, она была на самой вершине блаженства. Теперь она об этом могла только вспоминать: в этом поясе и эту дырочку обрамляли острые зубцы. Эллионора подошла к большому зеркалу и подняла подол платья и рубашки. Именно в эту минуту она больше всего в жизни хотела, чтобы эти проклятые железные трусики исчезли. Но, чуда не произошло и на этот раз. Она вздохнула и опустила платье.
- Наверное Мадлена в чём-то права, - думала она в эти минуты. – Запаяв свой замок, она навсегда сожгла мосты, и ей ничего не оставалось делать, кроме как относиться к поясу целомудрия как к неотъемлемой части её тела.
- А вдруг ключ найдётся!... А вдруг появится искусный кузнец или ловкий вор, которые смогут открыть этот застарелый замок? – думала она.
На память ей пришли её тайные визиты, даже без сопровождения её верной служанки, к кузнецам и слесарям, которые лишь качали головами. Три раза она тайно была в тюрьме, где время от времени сидели искусные воры. Она обещала им свободу и даже была согласна отдаться даже этим мерзким типам, лишь бы только они открыли замок своими инструментами. Те добросовестно пытались это сделать, но и у них ничего не получалось...
Вбежала Табита и шёпотом сказала: «Он идёт!». А затем выпорхнула так же, как и появилась.
И вот долгожданный стук в дверь. Она хотела сказать: «Войдите!», сидя сама на краю кровати, но ноги сами принесли её к двери. Она распахнула её, и едва дав Леонардо войти бросилась к нему в объятия.
- О, Леонардо! Я позвала Вас, одержимая страстью. Я очень долго не решалась это сделать, но желание почувствовать себя женщиной, которая желанна и востребована, наконец победило! Я хочу сгорать от желания. Я хочу сходить с ума, от того, что я – женщина! Обнимите же меня сильнее! Прижмите же к своей груди! Скорее же, скорее!
Леонардо робко обнял её за плечи. Он почувствовал как госпожа вся дрожит. Он ощущал её большую мягкую грудь, он видел её исполненные желания глаза, он почувствовал её горячее дыхание.
- Прижмите меня сильнее! – прошептала она.
Леонардо прижал её к себе. Эллионора закрыла глаза. Её дыхание стало прерывистым. Её губы призывно полуоткрылись. И тогда Ленонардо коснулся их своими и услышал чуть слышный стон. Этот их поцелуй длился целую вечность. Леонардо забылся, и когда опомнился то обнаружил себя лёжащим на постели госпожи, без рубашки, а свою госпожу с обнажённой грудью, которая нежно тёрлась о его мужское достоинство. Ещё несколько мгновений, и блаженство, от которого он даже вскрикнул, захватило его целиком и полностью… Когда он снова пришёл в себя, госпожа уже стояла рядом с кроватью и улыбаясь протягивала ему рубашку.
- Вы подарили мне свои крепкие объятия. Я так благодарна Вам, мой Леонардо!
- А Ваши объятия нежнее самой нежности, Ваши губы трепетнее лесной лани а Ваша грудь мягче пуховых подушек, - сказал он. – Все последние годы я жил одной мечтой о таких мгновениях. Как жаль что…
- О, да… Как жаль, что я исполняю данный мною обет. Но… - она снова приблизилась почти вплотную. – Но, обещайте мне, мой дорогой Леонардо, что Вы будете утешать меня, хотя бы изредка, так же как пять минут назад.
- О, да, моя сеньора! Вы всегда можете рассчитывать на моё расположение к Вам. Ведь я очень давно питаю к Вам искренние и нежные чувства. И я, признаться хочу этого не меньше, чем Вы!
- О, Леонардо! Вы так добры… Редкий мужчина соглашается утешать исполняющую траурный обет вдову, ибо сей обет не позволяет вкусить самую нежную мякоть плода любви...
- Я непременно дождусь окончания срока, на который Вы лишились возможности вкусить весь сладкий и пьянящий вкус любви. Обещаю Вам!
- Но ожидание может быть очень долгим…
- Ничто теперь не остановит меня! Я буду ждать столько времени, сколько Вы пожелаете!
- И даже целую вечность?
- И даже целую вечность!
- Вы так благородны, мой Леонардо! И я так долго мечтала о таком спутнике жизни, который не был бы наделён титулами и богатствами, но был бы просто добр и ласков ко мне.
- Наверное, простому офицеру, как я, даже не следует и мечтать о том, чтобы стать спутником жизни такой знатной дамы, как Вы.
Леонардо встал с кровати, взял из рук госпожи свою рубашку и надел её, не застёгивая.
- Для этого достаточно лишь Вашего желания.
- Я желаю пройти с Вами рядом весь путь, каким бы тернистым он ни был. Я буду покорно ждать окончания срока Вашего траура, храня при этом свою верность Вам. Для меня больше никого и ничего не существует, кроме Вас. Я люблю Вас, Эллионора. Люблю как этот Мир, как Солнце, как саму жизнь и даже больше самой жизни.
Она улыбнулась и ответила:
- И я Вас люблю, мой славный Леонардо! Вы – единственный мужчина, от прикосновения которого я на вершине блаженства. Вы – тот неповторимый рыцарь, с которым бы я безо всяких колебаний прожила рука об руку до конца своих дней.
Она села рядом с ним на кровать и посмотрела ему в глаза.
- Но я не хочу, чтобы Вы, мой прекрасный Леонардо, страдали со мной всю дорогу. Я не желаю, чтобы Вы стояли по горло в прохладной и манящей воде, но Вам бы не было позволено даже коснуться её губами. Я не хочу, чтобы Вы провели свою жизнь, лишь мечтая о наследнике. Я лишь прошу иногда дарить мне свои поцелуи и объятия, ибо ничего большего мне, к сожалению, не нужно. Очевидно, Вы догадываетесь, мой проницательный Леонардо, о чём идёт речь?
- О, да. Я догадываюсь, что за ключ всё это время мы ищем. И я также догадываюсь, зачем Вы делали визиты к лучшим кузнецам и слесарям. И то, что Вы посещали темницу для воров, знающих толк в замках, мне тоже известно. Мне очень жаль, что я не в силах Вам помочь, но я повторяю, что готов, несмотря на это, провести с Вами всю свою жизнь!
Эллионора опустила глаза и положила свою руку себе на живот, что-то нащупывая.
- С какой бы радостью я выносила бы Вам здесь, под сердцем, наследника! Но, увы… Это для Вас сделает другая – та, которая станет Вашей законной супругой. Я Вас прошу только об одном: Не оберегайте её честь при помощи железных стражей. Ибо может случится, как это случилось со мной, что этот страж может навсегда остаться на своём посту. Оберегайте её от всех бед, любите её, будьте всегда рядом – и она всегда будет Вам верна и в жизни и в помыслах… А теперь, мой Леонардо, идите. В следующий раз я пришлю за Вами Табиту.
Леонардо оделся, встал с кровати и вышел, а Эллионора, со счастливой улыбкой на лице, упала на кровать, вспоминая то блаженство, которое зародилось у неё в груди и заполонило собой всё тело. Когда-то давно оно зарождалось от ласк Мадлены только ТАМ. Но после многих уроков оно могло зарождаться и захлёстывать её даже от мужского голоса… Она сняла платье и рубашку, оставшись только в поясе верности, и провела рукой по поверхности металла. Почувствовав нечто необычное, она сделала это снова. Да!!! Она чувствовала! Она ощущала прикосновение своих пальцев там, под металлом! И это было необыкновенное чувство! Она вспомнила, как Мадлена говорила о том, что у каждого предмета есть душа, и что прикосновениям души ничто не препятствие. Эллионора начала пробовать разные предметы. У неё получалось их ощущать снова и снова!
Вдоволь натешившись, Эллионора блаженно уснула, а на утро позвала Табиту и лучшую швею.
…
Когда-то давно двое слуг выносили золу из камина хозяина. Когда они вывернули корзину в выгребную яму, один из них заметил что-то металлическое.
- Что это?
- Похоже, это когда-то был ключом! Смотри, бородок причудливый, почти не оплавился.
- Жёлтый… Как ты думаешь? Золотой?
Второй попробовал на зуб.
- Нет.
Проходивший мимо охранник заметил это и отобрал останки ключа. Вскоре он забыл про них. И вот этим утром он постучался к своему начальнику и услужливо произнёс:
- Сеньор Леонардо, не угодно ли взглянуть? Мне кажется это когда-то было ключом, а ведь все сейчас ищут именно ключ, не так ли?
…
Кузнец качал головой:
- Мне понадобится неделя, чтобы повторить эти вензеля!
- Я заплачу тебе двойную цену.
- К тому же вот здесь, не понятно: был зубчик или нет? Немного оплавлено…
- Тройную!
- Ну...
- Четверную, но сделаешь за три дня!
- Да, сеньор.
…
Старый кузнец заканчивал свою работу. Ключ был неким олицетворением кузнечного и слесарного мастерства. Надфилем, или тем как это называлось в те времена, он наносил последние штрихи на причудливые изгибы бородка. Через четверть часа, после того как он закончил, прибыл заказчик – начальник охраны сеньор Леонардо – и щедро расплатившись, второпях ускакал. Кузнец уже принял на радостях на грудь и расплылся в блаженстве. Вошёл помощник.
- Там к нам какая-то знатная дама.
- Что она желает?
- Она хочет… замок…
- Сейчас…
Кузнец поклонился Эллионоре. Её лицо было под плотной вуалью, и узнать её было невозможно. Помимо этого она была в тёмном плаще до пят с капюшоном, скрывающим даже формы тела.
- Что угодно?
- Мне нужно олово или бронза.
- У меня есть и то и другое, сеньора!
- Тогда я хочу попросить тебя об одном одолжении: Дело в том, что после безвременной кончины моего супруга, я дала обет целомудрия до конца своих дней. Оно сейчас под надёжным замком, ключ от которого я уничтожила. Однако я могу снова когда-либо растаять и позволить открыть этот замок при помощи какого-нибудь искусного кузнеца или вора. Поэтому я хочу, чтобы ты залил мне его бронзой, чтобы он никогда более не мог быть открыт.
Кузнец пожал плечами и принялся за работу.
…
Леонардо доскакал до замка и тут же направился в опочивальню сеньоры. Там он встретил Табиту, которая наводила порядок.
- Где сеньора?
- Она не велела говорить?
- Где? – он подошёл и взял девушку, как и в прошлый раз, за пальчики. – Скажи мне. Пожалуйста.
Табита вздрогнула.
- Она пошла к кузнецу…
- Давно?
- Давно, сеньор.
- Она снова хочет попытаться избавиться от оков! Но у меня появился ключ!
Табита испуганно вскрикнула.
- Тогда летите за ней стрелой! Может ещё успеете!
- Успею что? – Леонардо рванулся к выходу.
- Она решила окончательно убить свои надежды и безвозвратно испортить замок. Я не смогла её отговорить!
Леонардо уже бежал вниз. Сев на другого коня, он во весь опор помчался обратно к кузнецу.
…
Эллионора подняла вверх свои одежды, обнажив свои железные трусики, теперь уже обшитые чёрным бархатом. Бархат украшала вышивка бисером, изображавшая поникшие цветы. Тускло блестел в свете огня кузницы висящий поверх замок.
- Подождите, сеньора. Металл должен хорошо расплавиться…
…
Леонардо уже видел зарево, всегда стоящее ночью над кузницей. Он различал уже даже искры, вылетающие из горна. Он снова безжалостно пришпорил коня…
…
Подмастерье поднёс к телу сеньоры небольшую ванночку в форме сердечка и опустил в неё замок. Кузнец переливал ковшом расплавленный металл в большой ванночке.
- Ещё минуту сеньора…
…
Ветка больно хлестнула Леонардо по лицу. У него на мгновение потемнело в глазах, а затем он почувствовал тёплую струйку, стекающую по подбородку.
- Уже рядом, ещё чуть чуть…
…
Эллионора закрыла глаза. «Сейчас всё кончится. Я не буду более проводить бессонные ночи в бессмысленных надеждах. Я не буду снова и снова перерывать весь замок в поисках. Я обрету свободу. Свободу чувствовать то, чего никогда не чувствовали другие. Свободу делать всё, что угодно, ибо никто не сможет упрекнуть меня в распутстве…»
И тут она почувствовала рядом с собой жар расплавленного металла. Прошло несколько секунд, и послышалось неистовое шипение воды. Она всё еще стояла с поднятыми одеждами, а подмастерье поливал холодной водой нечто округлое и напоминающее по форме сердце. Всё ещё раздавалось шипение, но вода уже большей своей частью стекала в ванночку. Когда в кузницу ворвался Леонардо, кузнецы уже обработали напильниками, отполировали это «сердце» до блеска и поместили его в мешочек из алого бархата, который сеньора пошила заранее.
- Как Вы узнали, что я здесь? – удивлённо спросила Эллионора. А потом сама себе ответила: - Ну да! Вы же начальник охраны!
- Зачем, сеньора? Зачем Вы это сделали?!
- Мой Леонардо, - она опустила подолы своих одежд. – К этому замку не существует ключа, как и другой какой-либо возможности его открыть. И я решила: когда нет ключа, замок – это уже не замок. Так что пусть лучше здесь будет висеть это тяжёлое бронзовое «сердце», в обрамлении алого, как моя любовь к Вам бархата, как напоминание о том, каким было моё собственное сердце до этой радостной для меня минуты. Поцелуйте же меня, раз Вы здесь!
Леонардо приблизился к ней, и их губы слились в поцелуе. Кузнецы стыдливо отвернулись…
…
Наслаждаясь губами Эллионоры, Леонардо незаметно бросил в горн красивый изящный ключ. Кому нужен такой ключ, когда под него нет замка…
…
Мадлена вскоре умерла. Её похоронили, как и положено хоронить девственницу в свадебном наряде. Леонардо, как и предполагалось ранее, стал начальником королевской стражи и навсегда покинул свою возлюбленную. Судьба же Эллионоры, с момента расставания с Леонардо, увы неизвестна…
Начало истории тут
Вторая часть истории здесь
Список всех эротических историй
Рассказы о поясе верности
