Жестокие игры
«Мои трусики ты должен уметь стирать в своём рту», – сказала мне Госпожа, связывая мне руки за спиной. Затем цепью от ошейника притянула меня за шею к батарее. Я стоял на коленях со связанными за спиной руками и ногами, которые я сам себе связал несколькими минутами ранее. Госпожа взяла свои трусики, несколько минут назад снятые мною с неё зубами.
«Рот!»
Я широко открыл свой рот, и она, сложив трусики, впихнула их в него. Затем заклеила скотчем.
«Сейчас я буду заниматься своими делами. Через час я вернусь, и к этому моменту все грязные места должны быть тщательно отстираны. Если это не будет исполнено, я строго накажу тебя.
Дав мне пощёчину, она ушла. Я, как мог, наполнял свой рот слюной и полоскал трусики своей обожаемой Госпожи, затем глотал слюну. Так прошёл час. И вот пришла она. Рывком содрав с моего рта скотч, выдернула трусики.
«Они грязные, раб!»
И она отхлестала меня ими по лицу. Затем снова впихнула трусики в мой рот и заклеила его.
«Будешь стоять здесь и стирать мои трусики до тех пор, пока не выстираешь, как нужно. А после этого я решу, что с тобой делать».
Через час она снова проверила качество работы. Видимо, на этот раз оно было удовлетворительным, однако Госпожа не произнесла ни слова похвалы. Наоборот, она снова сильно ударила меня по лицу.
«Значит я должна ждать почти два часа, пока ты в своём поганом рту выстираешь как положено мои трусики?!»
Она развязала мне руки и затем изящным прыжком вскочила мне на плечи. Мои щёки ощутили прохладу внутренних частей её бёдер, крепко их сжавших, а волосы её руку, методично их выкручивающую.
«В ванную, раб!»
Я собрался подняться с колен, но она ударила меня пятками по бокам.
«Я не разрешала тебе подниматься с колен, раб!»
И я, оставаясь на коленях, с Госпожой на плечах пополз в ванную комнату. Там она приказала мне, оставаясь на коленях, хорошенько прополоскать её трусики, а заодно и лифчик в проточной воде и повесить их на верёвку сушиться. Я покорно исполнил её приказание.
«А теперь, – сурово сказала Госпожа, – ты получишь всё, что тебе причитается. В спальню, раб!»
И она снова сильно ударила меня пятками по бокам. И я снова на коленях повёз её на своих плечах в спальню. Там, встав с моей спины, она села на постель. Как она была прекрасна – моя обожаемая обнажённая богиня. Суровое выражение красивого лица, точёные шея и плечи, нагая изумительной формы грудь, изящная талия, плавно переходящая в крутые бёдра, стройные белые ноги, заканчивающиеся маленькими розовыми пальчиками. Как я любил покрывать их страстными поцелуями. Но сейчас, конечно, мне было их не дождаться, и я хорошо это знал. Госпожа в гневе, а поэтому меня ожидает суровое наказание. Конечно же, я не ошибся.
«Плеть!» – последовал жёсткий приказ. Я задрожал от страха, так как знал, какую жгучую боль могут причинять удары любимой плети Госпожи. Я покорно пополз за плетью, лежащей на столике в углу комнаты, и взял её в зубы за туго сплетённые тонкие кожаные ремни, а не за рукоятку, что было бы тягчайшей провинностью. Смиренно я пополз к ногам своей Госпожи. Взяв у меня из зубов плеть, она приказала:
«РАЗДЕВАЙСЯ! ДОГОЛА!»
Это не просто приказ, а самый настоящий приговор. Она всегда произносит с особой интонацией в голосе, которой умеет выразить всё: свою безграничную власть надо мной, предельную жестокость, своё безусловное право истязать и унижать меня, как только ей захочется. Произнеся его, Госпожа не просто велит мне раздеться для жестокого наказания, а всецело даёт мне понять, что судьба моя решена, и о пощаде или даже снисхождении не может быть и речи.
Трепеща, я снимаю с себя всю одежду и остаюсь, как и приказывает мне Госпожа, совершенно голым. Так происходит всегда, когда Госпожа подвергает меня наказаниям. И это не только потому, что удары плети, наносимые по голому телу, гораздо более болезненны. Будучи совершенно голым, я особенно хорошо чувствую своё предельно униженное положение, беспомощность и незащищённость, полное растворение во власти наказывающей меня Госпожи.
Итак, я раздеваюсь догола и ползу к её ногам. Обнажённая ножка приподнимается и чувствительно бьёт меня по губам.
«Ремни!»
Я принёс к ногам Госпожи несколько ремней разной длины. Госпожа заставила меня встать на колени и туго связать себе ноги в лодыжках и коленях. Затем связала мне руки, но не за спиной, а спереди, так что мои спина и ягодицы были полностью открыты. После этого привязала мне кисти рук к коленям. Теперь всё готово было для наказания. Но Госпожа не спешила начинать его. Откинувшись на подушках, она слегка дотронулась пальчиками своей ножки до моих губ.
«Ну, знаешь за что ты сейчас будешь наказан?».
«Да, Госпожа», – с трепетом ответил я.
Она дала мне пощёчину.
«И за что же?».
«Я слишком долго потратил времени, чтобы выстирать в своём рту трусики Госпожи».
Тогда она несильно хлестнула меня плетью по губам.
«В своём поганом рту! Понял, раб?»
«Да, Госпожа».
«Повтори, как нужно».
«Я слишком много потратил времени, чтобы выстирать в своём поганом рту трусики Госпожи».
Она вновь ударила меня плетью по губам, на этот раз значительно сильнее.
«В своей мерзкой отвратительной пасти, раб! Повтори это десять раз, медленно и отчётливо!»
Я повиновался. После каждого повтора этой фразы я получал удар плетью по губам. После десятого раза мои губы были распухшие и кровоточили.
«Теперь широко открой пасть! Шире, скотина!»
Я покорно исполнил приказ. Она несколько раз плюнула мне в рот, затем впихнула в него резиновый кляп в виде груши, до боли растягивающий челюсти, Затем крепко зажала мою голову между своими ногами. Моя голая задница и спина покрылись гусиной кожей.
«Выше подними свой зад, чтобы мне было удобно наказывать тебя», – приказала Госпожа.
Я задрал свои ягодицы как можно выше навстречу карающим ударам плети. И она не замедлили. Невысоко взмахнув плетью, Госпожа хлопнула ею по моей заднице.
«Умммм», – замычал я.
«Что мычишь? – засмеялась Госпожа, – разве это больно? Это разве удар? Я просто ласково шлёпнула тебя по попке, как мамаши шлёпают своих малышей. Что же ты тогда скажешь об этом?»
Раздался свист плети, и на мои ягодицы опустился значительно более сильный удар.
«Умммм!»
«Ну, положим это тоже не больно. Во всяком случае далеко не так больно, как я на самом деле намереваюсь тебя пороть. Так что своё мычание прибереги на потом. Например, для таких ударов».
Вновь раздался свист, и плеть с такой силой врезалась в мои голые ягодицы, что я буквально подскочил от жгучей боли. На мою задницу словно брызнули расплавленным металлом.Всё моё тело запульсировало и завертелось, но ремни, связывающие мои руки и ноги, а также ноги Госпожи, крепко сжимавшие мою шею не оставили мне ни малейших шансов.
« А–р–р–р!!!» – захрипел я от трудно переносимой боли. Госпожа зловеще захохотала.
–«Ну, почувствовал теперь, ничтожный червяк? Почувствовал разницу? Понял, как такая Госпожа, как я порет своего негодного раба, когда по-настоящему хочет наказать его? А ты думал дёшево отделаться? Так вот я сейчас буду пороть тебя абсолютно без всякой жалости и так долго, пока не устану, наслаждаясь твоим стонами и багровыми рубцами, появляющимися на твоей голой спине и заднице. Ты мой раб, моя безраздельная собственность, и я могу делать с тобой всё, что захочу, просто так, для своего удовольствия. Я вообще обожаю пороть тебя. А сейчас я особенно разгневана на тебя, и мне хочется сечь и сечь тебя, нескончаемо долго и самым жесточайшим образом, чтобы ты изнемогал от нестерпимой боли, но не имел ни малейшей надежды на пощаду или, хотя бы смягчение наказания
Плеть вновь свистнула в воздухе и опустилась на мою левую ягодицу, затем ещё раз на правую, и ещё раз на левую. Тело моё дрожало от боли. Последовало ещё два удара плетью – сначала по правой ягодице, затем по левой.
«Я хочу получить полное удовольствие, раб, и я его добьюсь».
И следующий удар плети был гораздо больнее предыдущих. Он, во-первых, был нанесён с большей силой, а во-вторых, пришёлся между ягодицами, где кожа была особенно нежной. Госпожа начинала входить во вкус. Глубоко вздохнув, она взмахнула плетью и с наслаждением нанесла очередной жесточайший удар по голым ягодицам связанного раба. Сдавленный стон вырвался из моего, крепко заткнутого кляпом, рта. Госпожа продолжала предельно жестокую порку плетью. Безжалостные удары сыпались на спину, ягодицы, бока, ляжки несчастного голого невольника, буквально задыхающегося от нестерпимой боли, усиливающейся от невозможности кричать. Обнажённые мои ягодицы дёргались и пульсировали, будто стараясь избежать удара, судорожно сжимались, то снова расслаблялись под нещадными ударами плети. Она вся дрожала и стонала от неистового возбуждения, крепче сжимала ногами мою шею и истязала меня всё яростнее. Я видел лишь её нижние части её ног, заканчивающиеся розовыми пятками.
«Выше, выше, выше зад! – кричала она, не прекращая стегать меня, – ещё выше! Ты даже не представляешь, какое это удовольствие видеть тебя связанного и голого, корчащегося и скулящего как паршивый пёс у моих ног под ударами моей плети, слушать их музыку их звуков, смотреть, как твоя шкура покрывается кровавыми рубцами».
Последовал ещё удар, затем ещё, один за другим. Плеть долго секла мои трепещущие и пульсирующие ягодицы, затем постепенно стала спускаться ниже на ляжки. Нагулявшись вволю по моим ляжкам, плеть будто соскучилась по ягодицам и вернулась к ним, заплясав по ним с удвоенной жестокостью. Боль была просто нестерпимой. Госпожа хорошо знала мои самые чувствительные места и хлестала по ним с удвоенной жестокостью.
Наконец она устала. Бросив плеть, она откинулась на подушки и широко развела в стороны свои ноги в бёдрах. Затем вынула у меня изо рта кляп и за волосы подтянула мою голову к своему бутону, молча указав на него пальчиком. Слов не нужно было.
Я хорошо знал, как нужно доставлять Госпоже удовольствие. В пароксизме радости, жгучей боли от перенесённого жестокого наказания, полного сознания своей вины, страстного желания не повторять проступков в дальнейшем я приник к её междуножию.Кончик моего языка коснулся её промежности чуть ниже «кисочки» и медленно начал двигаться вверх. Но, дойдя до «кисочки», не проник в неё, а свернул немного в сторону и продолжил движение вверх по её левому краю. Тщательно вычищая своим языком её раскрытые «губки», источающие сок, я медленно продвигался к верхушке боготворимого мною органа. Дойдя до верхушки, я некоторое время задержался на ней, а затем столь же медленно стал спускаться вниз, но уже по правой стороне. Затем я повторил всё сначала. Её бутончик начал распускаться, как цветок в весенний день. Я ещё раз прошёл круговой путь, но с каждым разом всё ближе и ближе к заветной пещерке. Госпожа глубоко дышала и постанывала от удовольствия. И наконец мой язык проник в заветное отверстие. Медленно и глубоко он двигался внутри него, продвигаясь наверх к божественному клитору. Вот и он, наполненный и пульсирующий. Я обвёл языком вокруг него, с каждым движением усиливая давление. Затем я начал перемежать эти движения с возвращениями назад и повторными ласками её вагины. Возвращаясь к клитору, я с каждым разом усиливал давление, комбинируя его с мягким сосанием её клитора. Это довело её в конце концов до экстаза. «А-а-ххх, – стонала она, – глубже… сильнее … ещё сильнее… глубже, скот». Её тело дрожало и билось как в конвульсиях. Мой язык вновь пустился в путешествие вокруг её клитора. Её оргазм уже был близок. Госпожа схватила обеими руками мою голову и с силой вдавила её в свою пещерку. «Аххххх! Не вздумай останавливаться! Ещё! Ещё! . Аххххх! Оооооо! Глубже, скотина, ещё глубже. Оооооо, как хорошо! Так! так! Я уже близко! Аааааааа!!!»
И тут Госпожа забилась как в падучей, и сильнейший оргазм сотряс её тело. Я ещё дважды обвёл языком вокруг клитора, и мне в лицо хлынули её соки. Я подставил свой открытый рот и с наслаждением ловил каждую каплю, дарованную мне Госпожой. И затем ещё в течение получаса я смиренно ублажал своим недостойным языком её пещерку. Время от времени она наносила мне чувствительные удары ногами по бёдрам. Испытав ещё один сильный оргазм, она несколько минут лежала, тяжело дыша. Затем слегка шлёпнула меня ножкой по носу и улыбнулась.
«Хоть это умеешь делать неплохо. Ну, теперь понял свою вину раб?»
«Да, да, Госпожа!» – рыдая возопил я.
«Благодари меня за наказание».
Я со слезами начал изливать слова благодарности.
«Ну, ну, хватит, – прикрикнула Госпожа, довольно чувствительно стукнув меня пяткой по зубам. – Завтра я посмотрю, как ты усвоил урок. Ты будешь снова привязан к батарее и будешь стирать в своей пасти мои колготки. И если опять повторится то, что сегодня, накажу тебя «Чёрным Джеком». А сейчас, поскольку, я надеюсь, ты осознал свою вину, целуй пол у моих ног».
Я затрепетал от страха: «Чёрным Джеком» назывался страшный чёрный кнут, которым Госпожа порола меня всего лишь один раз, когда я, подавая её красное вино, поскользнулся и пролил его на её новое платье. Что это была за дикая боль. Сегодняшняя плеть всего лишь пушинка по сравнению с ним. После него я две недели не мог ни сидеть, ни лежать.
С трепетом я поцеловал пол возле её прекрасных ног.
На следующий день она вновь привязала меня к батарее и, затолкав мне в рот свои колготки, заклеила его скотчем.
«На этот раз я даю тебе два часа, раб», – сказала она и, влепив мне звонкую пощёчину, вышла из комнаты.
И на этот раз я постарался на славу. Мной была заслужена награда в виде поцелуя кончика туфельки Госпожи.
«Молодец, – усмехнулась она, – хорошо усваиваешь уроки. Надо почаще тебя наказывать. Ну уж поскольку ты такой старательный, я вечером поиграю с тобой в одну интересную игру», – загадочно улыбнувшись, произнесла Госпожа.
Затем она отвязала меня и, дав ряд приказаний по хозяйству, вышла из комнаты.
Пререйти к списку историй
