Одинокий кот - крапива, женское доминирование

Бытует мнение, что склонности к садомазохизму у людей возникают в детстве. У одних это постоянная порка со стороны родителей (синие дети) с дальнейшим желанием отомстить всем и вся, или наоборот, продлить это наказание на всю жизнь, у других - полная безнаказанность, которая постепенно перерастает во вседозволенность и чувство Всевышнего - мне дозволено все, в том числе и вершение судеб людских. Друзья мои, поверьте, что это далеко не единственная причина, по которой люди делятся на подчиняющих и подчиняющихся. Несчастный забитый очкарик или скромная, почти монашеского вида, дева в общественной жизни - и сущий демон с кнутом в руках дома, или наоборот - эффектная двухметровая блондинка, валящая мужиков наповал на улицах, просто бросив на них беглый взгляд, превращающаяся в грязную шлюшку своего Хозяина - все это не только следы пережитого, это нечто большее. Половина людей на этой планете даже не знают, что такое BDSM, но это вовсе не мешает им мечтать о Римской империи с ее замечательным РАБОВЛАДЕЛЬЧЕСКИМ строем, при котором не нужно было думать о мнении окружающих, поря своего раба на улице или слизывая пыль со стоп гостей своей Госпожи на шумном приеме. Это память нашего существа, это - наша жизнь. Многие чувствуют привязанность к подчинению или наоборот, доминированию с детства, даже скорее с рождения. Я отношусь именно к таким... Я - мазохист от рождения, и люблю это в себе.

Часть 1.

Каждое начало трудное. (поговорка - нем.)

1. Несмотря на безумную тягу всего моего существа забиться под каблук к какой-нибудь очаровательной девушке, я никогда не пытался найти свою Госпожу. Возможно, я просто боялся быть неправильно понятым, или во мне уже были врожденные знания основных законов раба - никогда ничего не просить, - но до своих 14 лет я дожил без настоящего познания Женского Доминирования. К тому лету незабвенного 1989 года, которое просто сломало мою жизнь, у меня уже были женщины (что такое поллюции мне, увы, неведомо), но все относились ко мне как к маленькому мальчику, которого нужно обласкать, поцеловать и уложить спать. Я не могу сказать, что был очень против этого, но я не был по-настоящему счастлив. Все началось в мае. Союз Советских Социалистических Республик начал катиться к черту, Прибалты уже почти стали независимыми, а в моем родном Киеве появилась толпа нацоналистов-украинофилов, которые даже не знали значения этих слов. Именно в этот замечательный год, когда пионерские галстуки уже сняли, а в комсомол никто не звал, нас от школы решили отправить под Ригу в детский лагерь. В принципе, это был простой пионерлагерь, который латыши назвали детским. Если я правильно помню названия, местечко это называлось Були и находилось между Ригой и Юрмалой на Рижском взморье. Компания в нашем отряде подобралась замечательная - три киевлянина 12-16 лет, человек тридцать мытищинских детдомовцев лет до 10 и три пионервожатые из Рижского пединститута. Как оказалось тоже бывшие детдомовки. Поскольку мы были несколько старше всей этой малышни из Мытищ, за нами закрепили по десятку этих сорванцов, и, хотя никакой ответственности мы за них не несли, наши пионервожатые отнеслись к затее перекладывания своих обязанностей на нас очень охотно. Я очень гордился этим, так как дал немного отдохнуть своей вожатой - прекрасной, высокой, стройной, очень ухоженной (даже в лагере) брюнеткой 23 лет, с великолепными ножками, с не очень большой, но чертовски выразительной грудью, с великолепными глазами, которые просто просверливали меня насквозь. Мою смуглую, загоревшую Богиню звали Инга. Правда фамилия у нее осталась детдомовской - Школьная. Сначала все было замечательно - первую неделю из положенных 28 дней мы занимались чем хотели (наши вожатые нам "доверяли"), а малышня бегала за нами хвостиком. Начались наши проблемы после того, как в лагерь заехала на отдых местная малышня. В лагерь ходил обычный городской автобус, и к этим замечательным малышам постоянно приезжали родители. Это и переполнило терпение наших детдомовцев. В качестве мести за свое "безродительское" детство посыпались стекла в домиках "домашней" малышни, местных стали избивать и беспорядки начали выходить за рамки нормальной буйной жизни обычного пионерлагеря, одним словом нашим вожатым настучали по голове. Те в свою очередь нам. Но даже после нашего "теплого" общения с нашей детдомовской малышней безобразия не прекратились. Вожатые снова получили выговор, а сразу после них - мы. И вот однажды угрозы наших вожатых начали переходить в дело.

2.

- Инга, но я не могу уследить за всеми! Они как тараканы - во все стороны разбегаются!

- Но у меня есть ты! Ты один, я тебе доверила воспитание детдомовцев, а ты их второй день вообще не видишь!

- Но я же сюда тоже приехал отдыхать!

- Послушай меня, Саша. Послушай серьезно - если твои детишки еще раз тронут этих "домашних", если будет хоть одно выбитое стекло, хоть одна разбитая лампочка - ты будешь наказан. Я дала их тебе - и мне наплевать, зачем ты сюда приехал. Мне надоело выслушивать директора, а заодно и завхоза, что, мол, кто будет платить, кто будет воспитывать, какую потом характеристику в Педин писать. Если еще раз меня дернут на пятиминутке - ты об этом сильно пожалеешь. Мне не нужна плохая характеристика. Ты будешь стоять на коленях, и целовать мне ноги, чтоб вымолить мое прощение. Ты меня понял, малявка?

- Да, Инга. Мне показалось, что я покраснел, но в этот же момент мы услышали звон разбитого стекла. Никто из нас не видел, кто его разбил, были ли это детишки из нашего отряда, были ли детдомовцы вообще причастны к этому. Мы просто услышали звон.

- Пойдем... - тихо сказала, скорее, прошипела, Инга и пошла в сторону своего домика своей легкой, сказочной походкой, изящно подбрасывая задники своих шлепанцев при каждом шаге. Я шел за ней, как завороженный. Я хотел верить, что сейчас я прикоснусь к этим удивительным ножкам, хотя и не относился серьезно к ее угрозам. Не знаю почему, но во мне возникло чувство стороннего наблюдателя за происходящим. Я видел ее ножки, я слышал ее угрозы, я шел за ней услышав приговор - но я не верил, что все это со мной. Когда мы вошли в ее домик, я был приятно удивлен - пошарпанный стол, который наверняка выдержал более тысячи ночных пьянок вожатых; два совковых деревянных стула; старая, по-моему, даже досовковая, металлическая пружинная полуторная кровать с полукруглым изголовьем с изящным переплетением металлических трубок - все это было обильно залито солнцем и казалось золотым. Эта комнатка показалась мне такой ухоженной, такой жилой (если это слово можно применить к лагерным условиям), что поневоле захотелось в ней остаться. Полное отсутствие пылинок, которые должны были светиться в воздухе, залитом солнцем, так же говорило об особой аккуратности человека, живущего здесь. Тогда я еще не знал, что Инге присуща не только аккуратность, но и безумная педантичность, по крайней мере, применительно к наказаниям... С чуть слышным вздохом пионервожатая села на кровать и изящным движением сбросила свои шлепанцы в разные углы комнаты. Я закрыл за собой дверь и следил за движениями ее ножек, ловил взглядом малейшее шевеление ее пальчиков.

- Подними морду выше!!! - это были первые слова, которые я услышал в прекрасной золотой комнате. Я поднял глаза, и мы встретились взглядами. Ее глаза были как всегда уверенными в себе и просто прекрасными, но в них появился новый огонек - огонек, который заставлял повиноваться.

- Подойди ближе!!! - она смотрела на меня в упор как удав на кролика, и я понимал, что я никуда не денусь от своего удава, от своей судьбы. Наверное, даже если бы я захотел что-то изменить в происходящем, я не смог бы произнести ни слова под этим обжигающим взглядом. Я сделал несколько шагов к кровати.

- Молодец, малявка. Ты слушаешь меня и подчиняешься, и пока ты будешь это делать, тебе ничего не грозит. По крайней мере, ничего серьезного. А теперь встань на колени!!! - я снова не смог не подчиниться воле Инги, равно как и оторваться от ее взгляда.

- Именно так я хочу смотреть на тебя - твои глаза ВСЕГДА должны быть ниже моих. А теперь приступай - с этими словами Она поднесла свою левую ножку к моему рту. Мне в нос ударила прекрасная смесь запахов - ее вкусного пота, кожи ее шлепанцев, травы, по которой она ходила. Это был прекрасный тонкий аромат, от поедания которого я не мог и не хотел отказываться. Сама стопа моей Богини не могла не вызвать полного ей подчинения - ни следа натоптышей, абсолютно правильная форма и нереально правильная розовая с желтоватым оттенком окружность подушечки перед большим пальцем. Ее пяточка так же вызывала восхищение - она напоминала сладкую грушу, весящую на аппетитном черенке. На ее стопах, как и на всем ее теле не было ни следа лишнего жира. Каждая жилка, каждая сладкая складочка ее стопы была отчетливо видна, но при этом ее нельзя было назвать сухой - она была идеальна! Каждый пальчик был ухожен и ноготки на них были похожи на маленькие зеркальца, в которых, как мне казалось, я вижу самого себя. Сперва я очень нежно поцеловал ее мизинец. Он был маленьким и нежным, как лепесток розы, припавший пылью. Очистив его от пыли и песчинок, я перешел к безымянному пальчику. Все пальчики не ее Божественных ножках были одинаково ровными и достаточно длинными, чтобы полностью соответствовать самим ножкам. Инге явно нравилось такое начало - переход от самого маленького к чему-то большему. Постепенно я начал не только целовать, но и лизать и слегка обсасывать ее пальчики. В ее взгляде читалось только одно - продолжай, малявка, я тебя остановлю, когда ты дойдешь до границы дозволенного. Когда я закончил с пальчиками, я прошел язычком между ними, чем вызвал томный стон моей Пионервожатой. Она стала вращать стопой, и мне приходилось ловить губами ее Божественные пальчики и пяточку. Инга была уже достаточно сильно возбуждена, и стала бить меня по губам той частью стопы, на которую должен был попасть мой поцелуй. Это были несильные шлепки, но они становились все сильнее и сильнее. Вокруг моего лица уже витал аромат ее ножки, полностью одурманивший меня. Ножка моей Богини становилась все более и более жестокой к моему лицу. Один из уже ставших сильными ударов повалил меня на пол. Как только мое лицо коснулось пола, на него тут же опустилась прекрасная Ножка моей Богини. Опустилась и замерла. Сначала я чувствовал только вес самой ножки, но Инга начала переносить вес всего своего тела на эту ножку. Для этого она стала наклоняться вперед, и мы снова встретились глазами. В этот раз я снова был очарован ими, как и в начале. Но сейчас они были другими. Сейчас в этих прекрасных глазах я видел только уверенность и жестокость. Это были глаза кошки, нашедшей свою добычу и готовящейся к прыжку. Мне стало не по себе. Не знаю, чем бы это закончилось, если бы не прозвучал настойчивый стук в дверь. Этот стук был громом среди ясного неба, точнее - золотой комнаты, которая очень скоро превратилась в мою камеру. Инга моментально убрала ногу с моего лица, одернула шорты и приказала мне встать движением своей прекрасной руки. Я вскочил и одернул футболку. В этот момент дверь отворилась, и в комнату вошла вторая вожатая из нашего отряда - Таня.

- Строишь? - спросила она у Инги с порога.

- Ага... - достаточно безразлично ответила моя Богиня. Мой потерянный вид говорил только об одном - меня вздрючили, и я не знаю что ответить. Я стоял, Инга сидела, и ее лицо явно не было довольным. Таня несколько смутилась, но, посмотрев на мое красное лицо, улыбнулась и порекомендовала больше не загорать, чтоб нос "не слез". Потом они перебросились парой фраз, Татьяна сказала Инге, что через пятнадцать минут начнется пятиминутка, и что там ее ждут, и вышла из комнаты. Когда закрылась дверь, я снова увидел знакомые мне спокойные и прекрасные глаза моей Богини.

- Принеси шлепанцы и обуй меня!!! - ее приказание было моментально выполнено, ее Божественные стопы поцелованы. Инга встала, заперла дверь на ключ и жестом руки приказала опуститься на колени. Я не заставил себя ждать. Я стоял перед ней на коленях, дыша ей на прекрасные упругие бедра и смотря на ее прекрасные икры и пяточки сверху вниз. Почувствовав только небольшое напряжение мышц ее бедра, в следующее мгновение я уже лежал на боку. Мои губы касались пальчиков на уже вылизанной мной левой ножке, правую она поставила мне на ухо.

- Ты слышишь меня так, малявка?

- Да.

- Я преподнесу тебе первый урок послушания. - С этими словами она сделала шаг назад и ударила меня правой ногой в живот. Удар был не сильным, но очень неожиданным. Я скорчился скорее не от боли, а от непонимания происходящего. Второй удар был уже сильнее, третий был по-настоящему сильным. Я начал стонать, но мой рот тут же был закрыт подошвой ее шлепанца.

- Молчать, малявка!!!! - приказ был произнесен тоном, не допускающего неповиновения. Я заткнулся. Она убрала тапочек с моего рта, и он упал с ее ножки. Моя богиня продолжала бить меня своей босой ножкой - удары стали менее болезненными, и я снова попал в положение наблюдателя - я знал, что бьют меня, что больно мне, но не хотел уворачиваться - я был очарован движениями ее ног. Ее стройные ножки напрягались во время удара, и моментально расслаблялись; от этого на икрах появлялись и тут же исчезали правильные полоски мышц, а на бедрах появлялась и угасала волна силы, обрушивающейся на меня. Через пару мгновений, которые показались мне вечностью, Инга снова села на кровать и сбросила оставшийся тапочек с левой ноги. Посмотрев на меня и оценив мою позу, она приподняла ножки, скрестила их в воздухе, и оперла их пяточкой мне на висок. В этом положении моя Богиня отдыхала около минуты, иногда поворачивая голову, чтобы получше рассмотреть меня под своими ножками. Только сейчас я почувствовал боль, и, наверное, именно она заставила меня понять меня все происходящее. Я понял, что сбывается моя мечта, что я могу целовать прекрасные ножки свое Госпожи и ожидать от нее обращения со мной как с верным псом, с живой игрушкой, которую можно и нужно дрессировать и наказывать. Я чувствовал себя растоптанным рабом и был счастлив этому.

- Слушай меня внимательно!! Сейчас я пойду на пятиминутку, и если я услышу хоть слово в свой адрес, то ты пожалеешь о том, что родился на этот свет. Поскольку Таня сказала мне, что меня там ждут, я думаю, что пару слов я все-таки услышу. Именно поэтому я решила выдать тебе небольшой аванс, который ты принял с благодарностью, не так ли... - я попытался кивнуть, но только уронил ножки со своего виска. Достаточно лениво подняв ножки и поменяв их местами, моя богиня поставила мне их в глазную впадину. Пяточки были совсем рядом с моим носом, и я снова почувствовал их божественный запах.

- Скотина, не пытайся отвечать мне, когда я не прошу тебя этого делать, а тем более отвечать так неуклюже. И так ты получил аванс. Когда я приду, ты получишь все заработанное. Но прежде чем я выйду из комнаты, я хочу быть уверенной, что ты не убежишь. Просто закрыть тебя здесь или привязывать нет смысла... А ну-ка, живо разденься!! Полностью!! - с этими словами она убрала свои ножки с моего лица и жестом приказала мне встать.

- Слушаюсь и повинуюсь, моя Госпожа! - я сам не ожидал этой фразы от себя. Мне показалось, что она всегда была внутри меня, и сейчас мое растоптанное "Я" просто не могло помешать ей выйти наружу.

- Чем дальше, тем лучше. Ты начинаешь нравиться мне. Хотя "Госпожа" мне не очень нравиться. Ты можешь называть меня Хозяйкой...- последовало небольшое раздумье - РАБ! Теперь я полностью понимал, что я раб. Моя Хозяйка назвала меня так. Это мое новое имя. Я принадлежу ей! В то время, пока эти мысли крутились у меня в голове, я послушно снял футболку, шорты, плавки, и инстинктивно посмотрел на себя, чтобы увидеть, что еще нужно снять, хотя на мне уже ничего не было. Моя Хозяйка осмотрела меня, улыбнулась, увидев пробившиеся, но только начавшие бурно расти черные волосики вокруг моего довольно большого члена, и жестом руки приказала опуститься на колени. Я встал на колени у ее ног. Снова жестом Хозяйка приказала мне опуститься еще ниже, и я коснулся лицом пола. Под мое лицо моментально была поставлена ее ножка, которую я сразу же начал целовать.

- Пока меня не будет, запомни несколько правил. Я их сейчас придумаю, и если ты их не запомнишь, да и я забуду, то я придумаю новые, которые будут наверняка строже этих. Ну-с, во-первых: ты, раб, никогда не должен быть выше моей киски, а если мы наедине, то и выше моих стоп - с этими словами ее очаровательная ножка выпорхнула из-под моих губ, наступила мне на затылок и прижала меня к полу, вторая стопа была подставлена мне для поцелуев. Во-вторых: Каждый раз, когда я протягиваю тебе свою ножку, или приказываю тебе стать на колени или лечь к моим ногам, та должен сразу начинать их целовать, пока я не одерну ногу. В третьих - ты должен стараться целовать мне стопы - мне это понравилось - и никогда, слышишь, скотина, НИКОГДА не должен целовать мои ножки выше щиколотки без моего приказа! А теперь повернись на спину, и обуй меня, раб! Моя Хозяйка отпустила мою голову, на коленях я пополз по комнате в один конец, взял губами один тапочек, принес его к ногам Хозяйки, поцеловал ее Божественную ножку, потом пополз в другой конец, за вторым тапочком, но второго поцелуя не было...Хозяйка убрала ножку, и, согнув ее в колене, держала ее надо мной.

- Повернись! Я перевернулся на спину, повинуясь приказу, и увидел самую божественную картину, которую только может нарисовать себе раб - сладкая ножка моей Хозяйки, с вытянутым носочком, неумолимо приближалась к моему рту. Я открыл рот, и все прекрасные пальчики на ножке моей Хозяйки, хотя и не без труда, вошли в мой рот. Я начал неистово облизывать их, и я видел, что Хозяйка довольна мной.

- Достаточно. Обувай! Хозяйка так же нежно вынула свою ножку из моего рта, и встала мне на грудь. Сперва одной ножкой, как бы проверяя, выдержу ли я ее, потом смело обеими ногами. И снова, словно проверяя меня на прочность, Хозяйка несколько раз нежно подпрыгнула на мне. Приподняв одну ножку, Она поднесла их к моим губам, я снова поцеловал ее удивительную стопу, и одел шлепанец. То же я проделал со второй ножкой моей Хозяйки. Подчеркнуто лениво и по кошачий грациозно моя Хозяйка сошла с меня.

- А теперь на колени и в угол. Сиди тихо и жди меня. - С этими словами Хозяйка Инга замерла на мгновенье и, подумав, сбросила шлепанцы с ножек. - Все равно - приду - вылежишь! Она вышла, открыв окно и заперев дверь на ключ, не забыв прихватить с собой охапку моей одежды.

3.

Как и положено любой пятиминутке, эта затянулась на целую вечность. Сперва спряталось солнце, потом стало прохладно, а потом стало совсем темно и откровенно холодно. Возможно, холод исходил от самого меня - меня морозило - я был один, голый, в темной комнате, которая была такой теплой и ласковой, когда в ней была моя Хозяйка. Я старался не передвигаться по комнате, поскольку еще не так хорошо знал обстановку и боялся уронить что-нибудь звонкое, а так же не включал свет, чтобы не вызвать интерес со стороны. Представляю себе картину - пионервожатая на летучке, а в ее комнате голый пионер. Замечательно, не правда ли. Я боялся громко дышать, зная, что за тонкой занавесью и противокомариной сеткой открытое окно. Вдруг я услышал, что окно с улицы закрылось, и в замке повернулся ключ. Я упал на коленях в самый угол и прижался к полу, стараясь стать невидимым. Но стать невидимым у меня не получилось. Моя Хозяйка молча вошла в комнату, включила свет, встала мне на спину, вытерла об нее свои божественные босые ножки, нацепила шлепанцы и снова вышла. На этот раз дверь она не заперла. Я огляделся по сторонам. На столе лежал пучок свежесорваной крапивы и пару веток с листьями, которыми, как правило, отмахивают назойливых насекомых. Я понял, что меня ждет, и снова уткнулся носом в пол. Через мгновенье, я вновь услышал звук открывающейся двери. Я чувствовал, что это моя Хозяйка. Страха, который пронизал меня в первый раз, уже не было, хотя я прекрасно понимал, что в открытую дверь может войти кто угодно, но где-то рядом была моя Богиня. Я нехотя поднял голову с пола и услышал легкий щелчок пальцами. Как выдрессированный щенок я повернулся на щелчок и пополз к ногам своей Хозяйки. Как прекрасно было ее возвращение! На ее ножках, на шлепанцах, блестел капли вечерней росы, которую я начал неистово пить. Роса смешалась с ароматом ее ножек, с дневной пылью и запахом ее кожаных шлепанцев и стала похожа на нектар, вкус которого и желание выпить его весь до последней капли можно сравнить только с желанием вылизать пересыхающий ручей, который не дает умереть путнику, заблудившемуся в пустыне. Я вылизал этот нектар до последней капельки. Хозяйка подняла одну ножку. Снова щелчок. Я поднял глаза вверх, и увидел босоножек, висящий на большом пальчике Хозяйки. Двумя руками, как самую большую ценность в моей жизни, я снял его с ножки моей Богини, нежно поцеловал разутую ножку и протянул руки для второго. Но Хозяйка не торопилась. Было видно, что она ищет что-то в комнате, но я не мог понять что. В руках моей Хозяйки была бельевая веревка с неснятыми с нее прищепками. Вдруг Она молча сделала шаг вперед, наступив мне на спину, второй туфелек сам упал с ее ножки, и, приставив спинку стула к спинке кровати, победоносно произнесла - Да! Я не видел, что там происходит, я видел только пол, и передвижения по нему. Я видел прекрасные пальчики на божественных ножках, стоявшие возле кровати и стула, видел моток веревки, брошенный там же, видел сумку соей Хозяйки, стоящую под кроватью, из которой выглядывал предмет, похожий на тыльную сторону карманного фонарика.

- Да здесь подойдет! Ползи сюда, мой послушный половичок!

- Слушаюсь, моя Хозяйка - шепотом произнес я и пополз к ее ножкам. Правда, на первом же шагу я почувствовал боль и жжение на ягодицах и спине. Я понял, что это была крапива. Она совсем не была похожа на нашу, киевскую, жалила она совсем по-другому. Она была немилосердна.

- Это за твой шепот. Я хочу слышать твое подчинение, конечно не как в армии, но достаточно громко. Это правило номер четыре. Надеюсь, ты не забыл первые три, раб?

- Быть всегда ниже Вашей киски, а если мы наедине, то ниже Ваших стоп, всегда целовать Вам ножки, если они рядом с моим недостойным ртом, стараться целовать Ваши стопы и никогда без Вашего приказа не целовать ножки выше щиколоток - выпалил я. В тот же момент я снова почувствовал крапиву:

- Ты забыл, раб, - их уже четыре!

- Громко говорить о принятии Ваших команд к исполнению и произносить слова повиновения, моя Госпожа! Боже, какую ошибку я допустил! Я так мечтал о Госпоже и поплатился за это! За "Госпожу" моя Хозяйка прошлась по моей спине тем самым пучком веток и прошлась не раз. Зная, что Хозяйка не любит моих стонов, я молчал.

- Ладно, пока хватит. А сейчас встань, я хочу опробовать одну идею! Я поднялся с колен, согнувшись в поясе, чтобы быть ниже лобка Хозяйки. Хозяйка встала ногами на кровать и притянула меня за волосы и спинке кровати. Я наткнулся на стул, и опустился на него одним коленом.

- Стоп! Теперь просунь голову вот сюда - приказала Хозяйка, протаскивая мою голову в одно из отверстий переплетения труб на спинке - теперь слезь со стула, неуклюжая задница, и подвинь его к спинке, пес! Я подвинул стул, и понял, что спинка стула прижала мой подбородок и не дает мне вытянуть голову назад.

- Теперь встать коленями на стул и положить руки поверх спинки кровати! - Приказала Хозяйка. Я повиновался. - Ну что, очень неплохо - с явным восхищением произнесла Хозяйка, сошла на пол, и, привязав мои колени к спинке кровати и, связав щиколотки между собой, одним рывком опустила мои руки вниз. Я чувствовал, что их просто связывают за спиной. Но это было не все. Связав руки, Хозяйка наступила на них своей божественной ножкой, и под ее весом они напряглись, как струна, мои лопатки выпрямились, и руки проскользнули под щиколотки. Это был первый раз, когда я испытал действительно сильную боль. Для надежности, Хозяйка привязала оставшимся куском веревки спинку стула к спинке кровати, и, обнаружив, что конец веревки еще достаточно длинный, обвязала мою шею и пропустила свободный конец на кровать. Прищепки, которые сыпались с веревки во время привязывания, моментально нашли свое место на моих сосках, две - на мошонке, одна сдавила стянутую Хозяйкой крайнюю плоть, и еще две - лишние - после недолгих раздумий превратились в мои клипсы. Я чувствовал себя подопытным кроликом - на мне действительно проводился эксперимент по наилучшей фиксации раба в походных условиях. Сейчас моя Хозяйка просто любовалась своей работой. Она обходила вокруг сооруженных ею колодок и любовалась своим связанным псом. Несколько раз я чувствовал крапиву у себя в промежности, но это скорее были ласки Хозяйки. Она не била, а именно ласкала мои яйца пучком крапивы. Насмотревшись вдоволь, Хозяйка легла на кровать ногами ко мне. Ее прекрасное лицо излучало полное блаженство от наблюдаемой и созданной ею картиной. Я улыбнулся. Это было ошибкой номер два и стало для меня пятым правилом - я вещь, и у меня на морде не может быть никаких эмоций. В наказание за нарушение еще не придуманного правила, я был отхлыстан по лицу крапивой, причем Хозяйка вытянула мою голову как можно ближе к себе за привязанную веревку. Удовлетворившись результатом, и еще раз посмотрев на свое творение, разделась и привязала свободный конец моего поводка к своей щиколотке. Широко разведя ноги в стороны и, соответственно, дернув за поводок, спросила:

- Ну, раб, как ты находишь свою Хозяйку? То что я видел, было верхом моих мечтаний! Безусловно, я видел обнаженных женщин, и я видел свою Хозяйку в купальнике на пляже, но я и представить себе не мог, как она прекрасна.

- Вы прекрасны, Хозяйка - это все что я смог выдавить из себя от переполнивших меня чувств, и сказал я достаточно громко, но все равно был одернут ножкой Хозяйки за поводок.

- Ты не спросишь меня о пятиминутке, раб? Тебе не интересно, что там говорили, и вспоминали ли твою Хозяйку... Впрочем, какая теперь уже разница, раз ты привязан здесь, голый, и готов выполнить любой мой приказ, пес? Мне действительно было все равно, что было на пятиминутке, равно как и то, что будет со мной сейчас. Для меня было важно, чтобы это счастье - счастье служения Хозяйке - продолжалось как можно дольше. Дальше все было без слов - моя Хозяйка подносила свои ножки к моему рту, я с богоговением вылизывал их, периодически получая по спине крапивой и ветками, потом Хозяйка бросила к моему лицу подушку и встала на четвереньки передо мной. Было страшно неудобно, мне приходилось полностью выворачивать голову, чтобы прикоснуться языком к ее киске, но я старался изо всех сил, будучи псом, выполнявшим приказ своей Хозяйки. Ее киска беспрерывно кончала, обильно поливая меня своим соком. Из-за полностью вывернутой шеи и полного рта сока я начинал задыхаться и закашливался, но моя Хозяйка не отпускала меня ни на секунду, подгоняя за поводок. Когда я начал терять сознание от перетянутой поводком и вывернутой шеи, моя Божественная Мучительница позволила мне перевести дух. Тогда я еще не знал, что это будет только однажды. Моя Хозяйка перевернулась на спину, легла спиной на подушку и притянула меня за уши, которые уже затекли от прищепок к своей раскрывшейся розе. Как я не вытягивал шею, к Хозяйке я мог дотронуться только языком. Хозяйка обхватила мою голову ногами и еще сильнее притянула ее вниз, к пылающему жаром и страстью вулкану. Хозяйка подняла себя ногами за мою голову и я утонул в сладком океане ее сока. Я просто сбился со счета, сколько раз кончила моя Хозяйка. Я не знал, как долго это продолжалось и как долго это еще продолжится. Я знал только одно - я служу своей Хозяйке, и это - цель моей жизни. Я потерял сознание... Очнувшись, прямо перед своим лицом я увидел промежность Хозяйки, из которой беспрерывным потоком тек сок. Хозяйка запрокинула голову, ее руки были разбросаны в разные стороны кровати, одна нога лежала на верхушке спинки кровати, прямо над моей головой, вторая висела в воздухе на моем поводке. Все тело моей Богини содрогалось от продолжавшихся оргазмов. Я пытался дышать на ее киску, чтобы продлить ее удовольствие. Когда Хозяйка очнулась, она быстро, стараясь не расплескать, поднесла свою сладкую чашу с соком к моему лицу, и я моментально вылизал все капельки нектара со щелки, с лобка и попочки Хозяйки. Я прошел языком везде, куда только мог дотянуться. Моя Хозяйка была явно удовлетворена моей работой. Она вытерла мое лицо старым полотенцем для ног, которое валялось в углу в тазике, сняла прищепки и поблагодарила природу за то, что в моем возрасте еще не растет жесткая борода. Отвязав мой поводок со своей божественной ножки, она выключила свет и легла в кровать. Еще долго после этого, я получал для поцелуев ее уже уснувшие божественные стопы и пальчики и вытягивал шею при достаточно сильных полусонных рывках моего ошейника. Наконец, моя Хозяйка уснула. Ее лицо было счастливо, она постоянно подергивала ногами и заправляла одеяло между ног. Я благодарил бога за то, что смог удовлетворить Хозяйку. Благодарил просто за этот день. Благодарил за непонятно кем разбитое стекло. Я был счастлив. Я - раб - нашел свою Хозяйку, свою Госпожу. Теперь я не просто бесхозная вещь - теперь я раб своей Хозяйки. Единственное, чего я боялся, так это того, что этот день может быть последним. Что моя Хозяйка выгонит меня из своей комнаты, и я снова буду жить только в мире своих фантазий. Засыпая, я был уверен в том, что хотя и буду наказан за дерзость, но предложу себя в служение Хозяйки до конца смены. Я уснул на дыбе в ожидании завтрашнего дня.

4.

Утро моего первого целого дня в рабстве было пасмурным и прохладным. С улицы не доносился обычный крик пацанов и визг девчонок, был слышен только шум ветра. В тот день пол лагеря проспало завтрак. Как потом оказалось, такая погода нормальная для Рижского взморья. Если дует бриз с моря, становиться холодно и пасмурно, если ветер с континента - тепло и сухо. Я проснулся с рассветом солнца. Первое, что я почувствовал - безумная боль во всем теле. Связанные руки и ноги затекли за ночь, насколько я мог видеть, мои стопы были просто синего цвета. Страшно болел член - одну из прищепок моя Хозяйка все-таки не сняла, и моя крайняя плоть оставалась сжатой. Смирившись с болью, я начал вспоминать что же было вчера. Вспомнить мне помогли слипшиеся волосы на голове, разбитая губа, размазанная и запекшаяся струйка крови от носа до подбородка. Мои воспоминания были прерваны появлением из-под одеяла ножки моей Хозяйки. Как новорожденный в пеленках, ножка очень осторожно выходила из одеяла, с каждым сантиметром становясь все более и более резвой, живой. Потом она застыла на мгновенье, и, стряхнув с себя последний сон, прижалась к моему рту. Я сразу начал целовать ее. Сейчас она пахла совсем не так, как вчера. Сейчас это был сладкий сонный запах, запах снов и мечты. К нему не примешивались никакие другие запахи, он был первозданным.

- Доброе утро, раб! Мне нравиться твое внимательное отношение к моей ножке. Думала, мне придется будить тебя...- с этими словами Хозяйка сладко зевнула, и, повернувшись на бок, продолжила - если так пойдет дальше, я оставлю тебя у себя до конца смены... Моя Хозяйка прямо с утра сама произнесла фразу, о которой я хотел молить ее! Чувство переполняющей меня благодарности чуть не выплеснулось наружу, но вовремя вспомнил пятое правило - никаких эмоций. Я попытался поцеловать ее ножку, но не смог дотянуться к ней. Моя Хозяйка сладко дремала. Я смотрел на нее, восхищался ее формами и был готов на все ради нее. Вскоре задремал и я. Второй раз я проснулся от подергиваний за мой поводок. Руки и ноги уже почти не болели, Хозяйка развязала их, привязанными остались только колени. На моей Хозяйке был ее замечательный желтый купальник, в котором она всегда выходила на пляж. Хотя солнце не было таким ярким, как вчера, но комната уже все равно не казалась такой мрачной, как вечером. Возможно, в то утро сама Хозяйка в желтом купальнике освещала ее.

- Просыпайся, соня! - Ее голос был нежным и неагрессивным. - Мне надело будить своего пса. Когда ты полностью придешь в себя, я отвяжу тебя полностью. Я мотнул головой, прогнав последние капли сна и посмотрел на свою Хозяйку. Вероятно, взгляд был слишком открытым, за что я получил звонкую и больную пощечину. Эта пощечина окончательно добавила мне бодрости. Хозяйка не спеша, с удовольствием, начала развязывать меня.

- Сколько у нас уже есть правил?

- Пять, моя Хозяйка! Никогда не быть выше Вашей киски, или стоп, если мы наедине, всегда целовать Вам ножки, если они рядом, стараться целовать Ваши стопы, никогда без приказа не целовать ножки выше щиколоток, громко и внятно отвечать Вам, когда Вы отдаете приказ и произносить слова повиновения и никогда не проявлять своих недостойных эмоций, моя Хозяйка!

- Молодец! - Это была моя первая похвала. С этим словом Хозяйка поднесла к моему рту свою нежную руку и я преданно поцеловал ее. Хозяйка была довольна. Она потрепала меня по волосам и очень спокойным, умиротворенным голосом произнесла:

- Запоминай дальше. Ты никогда не должен смотреть на меня так. Ты моя вещь, и Я буду изучать тебя, но не ты меня. Ты всегда должен смотреть только на мои ножки. Мне в глаза ты можешь смотреть вообще только после моего специального приказа. Выползай! Хозяйка полностью развязала меня, я аккуратно опустил одну ногу на пол, отодвинул стул, вынул голову из решетки кровати и попытался полностью встать на пол, но потерял равновесие и упал. Моя Хозяйка залилась красивым, мелодичным смехом.

- Правильно, пес, твое место на полу. Даже твое тело это уже знает. Я подполз к ее ножкам и стал целовать их.

- Я иду на пляж, потом в столовку. Я принесу тебе что-нибудь поесть. Ты должен за это время проветрить комнату, вымыть пол и убрать кровать. Если захочешь, можешь передвинуть стол в этот угол - подальше от окна. Я хочу попробовать его использовать вечером. Да, я надеюсь, ты понимаешь, что значит "если хочешь"? Я прекрасно понимал, что это означает приказ, который необходимо выполнить, и он просто начинается другими словами. За утро у меня появилось еще одно правило. Теперь их было шесть.

- Ну что ж, приступай. Я пошла. Чао! - с этими словами моя Богиня выпорхнула из комнаты и заперла дверь на ключ. Я сразу услышал, как она здоровается с Таней, как к ним подошли еще вожатые и как они вместе пошли на пляж. Моя Хозяйка продолжала жить своей обычной жизнью, а я начинал жить новым, но чертовски приятным мне способом - служением своему Божеству, своей Хозяйке. Немного помассировав ноги, я встал, отворил окно (это было чертовски тяжело сделать через противокомариную сетку) встряхнул постель, заправил и убрал кровать, и приступил к полу. Только тут я понял, что кран с водой на улице! Но моя Хозяйка позаботилась об этом - в тазике в углу, уже была налита вода. Мне страшно хотелось пить, и я начал лакать воду из тазика, как самый настоящий пес. Тут я заметил стоящий на столе графин, и отхлебнул из него. Вкус воды в графине показался мне странным, но жажда была выше всего. Я осушил почти пол графина, убедился в том, что пыль, висевшая в воздухе от постели, уже осела и вымыл пол. Потом я переставил стол, для этого мне пришлось немного передвинуть шкаф, и соответственно, снова перемыть пол. Когда работа была сделана, а снова был приятно удивлен комнатой - она была такой же уютной, как и в первый раз когда я ее увидел. Она снова была залита солнцем, снова была золотой. Но теперь в ней появилось еще и мое место - под столом, в ногах кровати своей Хозяйки. Именно в этот момент, я понял, что снова засыпаю. Я постелил уже знакомое мне полотенце для ног на полу под столом, выпил еще немного воды из графина, свернулся клубком и уснул. Проснулся я от уже знакомого мне звука поворачивающегося ключа в двери. Я моментально прыгнул к двери и встретил свою Хозяйку на коленях на пороге. Как только она вошла в комнату и закрыла дверь, я поцеловал ее ножки, снял шлепанцы, стряхнул прилипший к пяточкам песок, и, чтобы убедиться в полной чистоте пяточек, лизнул их. Хозяйка была явно довольна. Единственное чего я не увидел, так это подноса в ее руках. Она держала его одной рукой, в другой было мокрое полотенце, которым она отогнала меня с дороги. Поставив поднос на стол, она спросила:

- Ты пил воду из графина?

- Да, Хозяйка. Прошу меня простить.

- Не говори глупостей. Теперь это твоя святая обязанность - пить мою утреннюю мочу. Да и мочу вообще. Я перехожу на безотходное производство. Сегодня я разбавила ее водой, завтра ты выпьешь ее чистой.

- Слушаюсь, Хозяйка!

- Да ладно тебе. Теперь я буду тебя кормить. С этими словами она поставила миску с подноса на пол. В миске был кусок непонятного мяса и пюре.

- Я, кажется, не взяла тебе ложку. Ну, ничего, пес, жри так. Хотя нет. Передвинь миску на середину комнаты, я хочу это видеть. Жри! Я передвинул миску и взял в руки кусок мяса.

- Стоп. Так тоже не пойдет. - Хозяйка взяла бельевую веревку и связала мне руки за спиной. Ей показалось, что этого мало, и свободный конец веревки был пропущен между моих ног и привязан к шее. Теперь я не мог двигать руками, не мог поднять голову от подноса. Закончив аккуратное завязывание всех узлов, Хозяйка отошла назад, и, случайно, наступила на миску. Половина моей еды выпала на пол и на ножку моей Хозяйки.

- Просто замечательно! - Воскликнула она и со злости еще раз наступила в кучу картошки с куском мяса посредине. Надеюсь, ты хорошо вымыл пол, скотина, сейчас ты будешь его вылизывать! Хозяйка явно рассердилась на сложившуюся ситуацию. Я терпеливо ждал ее приказа.

- Чего ты ждешь, пес! Ты хочешь, чтоб моя ножка провонялась этой гнилой картошкой? - и она снова наступила миску, вывернув все ее содержимое на пол. Затем она взяла миску в руку и аккуратно выгребла все оставшиеся в ней кусочки пюре на пол своей пяточкой. Снова встав в мой обед ножкой, и, немного подумав, встала в него обеими ногами.

- Так-с, теперь я буду тебя кормить. Облизывай! Я стал неистово облизывать ее ножки, и не просто потому, что мне хотелось кушать (а хотелось безумно), а потому, что я был заворожен постоянным появлением и исчезновением в горке картошки ножки своей Хозяйки. Когда почти вся картошка была скормлена, пришел черед мяса. Кусок был жилистый и жесткий, Хозяйка пыталась взять его пальчиками, но он постоянно выскальзывал. Тогда Хозяйка прижала мое лицо к полу, приказала открыть рот и забила гол в ворота моего рта своим большим пальчиком. После этого я вылизал пол, на котором оставались крохи картошки и поблагодарил Хозяйку за обед. Каково было мое удивление, когда я увидел графин в ее руках!

-Это не все пес! Тебя ждет десерт - Компот! Правда, уже переработанный. - с этими словами она подставила графин к своей писечке и в него ударила мощная желтая струя. Когда графин был полон, Хозяйка торжествующе передала его мне и приказала выпить половину.

- В нем всегда должно быть место. Я не знаю, когда я захочу ссать, а выходить на улицу я не буду. Это будет правилом номер... раб, а сколько у нас уже правил?

- Шесть, Хозяйка, не считая питья Вашей мочи.

- Пусть будет так. Да, ты прав, это одно правило - просто пить и пить половину графина. Хм, семь правил. Я себе нравлюсь - и с этими словами она отвязала веревку с моей шей и рук, потом передала мне теплый графин. Солоноватый запах ее мочи ударил мне в нос, но я прекрасно понимал, что это единственная жидкость, которая ждет меня в течение двух ближайших недель. Мне нужно было перебороть себя, и я это сделал. Чтобы не растягивать удовольствие, я высосал пол графина залпом, чем вызвал бурное одобрение Хозяйки. Самым невероятным для меня оказалось открытие того, что моча моей Хозяйки была вкусной. Я сам боялся себе в этом признаться, но все неприятные ощущения относительно мочи являются исключительно нашими комплексами, более - ничем. Мы воротим нос от нее, но восторгаемся вином, заквашенным мочой девственницы. Мне понравился вкус мочи, и послевкусие, которое оно оставило. Я выпил еще треть графина. Увидев мою жадность, Хозяйка снова залилась звонким и прекрасным смехом.

- Ну-с, приступим-с - произнесла Хозяйка и подошла ко мне. Разрезав веревку на несколько частей, жестом позвала меня к себе. Я пополз за ножками своей Хозяйки к столу.

- Встань, пес! - я поднялся, оставаясь на коленях.

- Встань полностью, на ноги! - я встал. Хозяйка подтолкнула меня ближе к столу.

- Лечь на стол! Так. Теперь разведи ноги! Шире, скотина! Так...- с этими словами Хозяйка привязала мои щиколотки к ножкам стола - Руки вытяни! - и мои руки были привязаны за запястья к двум оставшимся ножкам стола. И как всегда, из оставшегося куска веревки, я получил тугой ошейник.

- Смотришься очень неплохо. Теперь главное - и мне в рот был отправлен босоножек Хозяйки, тут же привязанный остатком веревки. При этом Хозяйка каждый раз проверяла, глубоко ли я проглотил босоножек, и после всех проталкиваний он был у меня во рту почти до каблучка. С этими словами Хозяйка взяла отрезанный кусок веревки, сложила пополам, смочила петлю в воде в тазике и не торопясь, сделав большой замах, со всей силы опустила веревку мне на задницу. Я взвыл от боли. Это было похоже на ожог, я перестал дышать, крик, придавленный босоножком, застрял у меня в горле. Веревки, связавшие меня, напряглись. Из глаз покатились слезы.

- Ух ты, какой ровный! - это было искреннее удивление Хозяйки. Она рассматривала оставшийся на моей заднице рубец. - Теперь будем рисовать! Не плачь, мальчик! Хозяйка придвинула стул к столу, поставила на него тазик с грязной водой, взобралась на стол, и, встав мне на спину левой ножкой и на голову - правой, принялась очень осторожно хлестать меня. Она действовала как настоящий художник - делая то очень осторожные то очень смелые и сильные мазки кистью, смачиваемой в тазике. Остановилась она только когда я почувствовал капли ее пота, капавшие мне на спину и задницу. Ее пот был соленым, от чего боль усилилась. Только когда Хозяйка устала, она сошла с меня, сошла со стола и посмотрев на меня сзади весьма удовлетворилась своей работой. Я потихоньку приходил в себя.

- Сейчас я вытащу кляп из твоего хлебала, не вздумай кричать и даже скулить, пес! Я вскрикнул только один раз, почувствовав приступ тошноты, когда Хозяйка перед тем как вынуть свой тапочек, как бы шутя, сперва вставила его еще глубже. Глаза моей Богини сейчас не выражали ничего, кроме холодного блеска палача, который видит свою скованную жертву. Хозяйка снова подошла ко мне сзади.

- Класс! Я и не думала, что это может так красиво выглядеть! Это обязательно нужно кому-нибудь показать! Но не бойся, не сегодня... А сейчас тебя ждет самое тяжелое... От этих слов по моему телу прошла легкая дрожь. Только что я вытерпел неописуемую боль, но, как сказала Хозяйка, это были еще цветочки. Достаточно аккуратно Хозяйка протиснула свой мизинчик в мой анус.

- Знаешь как там тепло? - и не дожидаясь ответа начала аккуратно теребить мизинцем внутри. Потом место мизинца занял указательный палец, который вошел глубже, и сам был толще, но вошел без той боли, которая была сначала. Хозяйка начала им растягивать анус, и, когда я уже почти не чувствовал пальца у себя внутри, Хозяйка потянула за поводок. После этого, в мою попочку вошли уже несколько пальцев.

- Теперь приступим! - Хозяйка достала из-под кровати свою сумку и вынула оттуда то, что казалось мне фонариком. Это был член. Такой вполне натуральный, по-моему, ну очень большой резиновый член. Это сейчас они продаются где угодно, но на то время этот фаллос вызвал у меня просто шок. Я застыл в ужасе.

- Оближи! - член моментально вошел мне в рот и снова волна тошноты подошла к горлу. Потом хозяйка села на стол перед моим лицом и вставила его себе писачку. Он вошел туда сразу и весь - Хозяйка была сильно возбуждена - она повернула рычажок на рукоятке и откинулась назад. Через пару минут, бросив на меня беглый взгляд затуманенных оргазмами жестоких и прекрасных глаз, поддерживая вибратор в киске левой рукой, подошла ко мне сзади и снова вставила пальцы мне в зад. Моя попочка еще не закрылась, и ее пальчики вошли почти без боли. Потом, расширив попочку, Хозяйка вынула из себя фаллос, по нему сочился ее нектар, и вставила мне его в анус. Сперва очень потихоньку, пока головка члена проходила вовнутрь, потом, когда все преграды были сломлены, почти рывком по самую рукоятку. Я взвыл от боли.

- Цыц! Даже не скули, сука! Не то я снова тебя разрисую! Когда ты на столе, падла, ты не должен издавать ни звука! Ты мой блядский раб, ты жаба на уроке биологии! Я буду тебя препарировать, а ты будешь молчать, блядь. Я превращу тебя в долбаного гермафродита, в однояйцевого урода, в долбаную шлюху. - я посмотрел на свою Хозяйку. Сейчас я начал просто бояться ее. Ее глаза были холодны и прищурены, ее лицо перекосила злость и все тело содрогалось от невидимой ненависти. Она была воплощением жестокости. Я действительно испугался ее. Она была мокрой от пота, на ее руках были следы ее нектара и большая капля пота на пупке. Увидев мой испуг, Хозяйка хищно улыбнулась, протянула руку и включила вибратор - "Так то, пес". Но вибратор начал потихоньку выползать из попочки. Решение было найдено моментально - свободный конец моего ошейника был протянут по моей спине, привязан к кончику вибратора, просунут под моим животом назад к шее - но он не дотянулся до ошейника. Хозяйка не расстроилась - выдернув кроткий кусок веревки из-под меня, Хозяйка привязала его к моим яйцам. Еще раз натянув веревку, с улыбкой, она аккуратно поставила свою пяточку на вибратор и, резко убрав улыбку, нажала пяткой на вибратор так, что он полностью вошел в меня. По моим ощущениям, наружу из меня выходил только кусок веревки. Но боль была вполне терпимая.

- Я в душ, а потом не знаю. Хозяйка набросила на себя халат, шлепанцы, взяла полотенце, потом, подумав, оставила полотенце и взяла в руки ведро и вышла из комнаты. В комнату она вернулась с полным ведром воды.

- Просто оставить тебя голым для меня теперь мало. Хозяйка отрезала еще один кусок веревки, и подошла ко мне спереди - открой хлебало и высунь язык! Я повиновался. Хозяйка очень умело привязала веревку к основанию языка, несколько раз обматывая и снова затягивая узел. Достаточно сильно дернув, убедилась, что веревка не соскочит, бросила ее на пол.

- Знаешь, я читала, в какой-то африканской стране девочкам вытягивают шеи, я решила вытянуть тебе язык, чтоб ты мог глубже вставить его в меня. Зажми веревку зубами. Я повиновался. Я слышал, как Хозяйка перелила полведра воды в тазик, потом пропустила веревку через ручку ведра и второй конец веревки привязала к моему члену. Никакой боли, кроме ощущения самих веревок, я не испытывал. Оказалось, что ведро стояло на стуле.

- Теперь держись! - Хозяйка отпустила ведро и оно повисло в воздухе. Я вцепился зубами в веревку и чувствовал боль только от члена. Мне было страшно.

- Отпусти зубы, тварь! - но я сцепил их мертвой хваткой. Хозяйка взяла вчерашний "хлыст", с которого уже почти полностью облетели сухие листья и положила в таз с водой. - Итак, ты отпустишь? - я не мог ни говорить не думать. Молча Хозяйка достала хлыст, стряхнула лишнюю воду мне на спину, замахнулась и ударила меня по спине со всей силы. Сухая ветка сломалась пополам, в моих глазах снова появились слезы, я замычал, но зубы расцепить не смог.

- Ладно, я помогу тебе. - Хозяйка снова поднялась на стол, наступила пяточной на веревку, торчащую у меня изо рта, так, чтоб не было сильного рывка, я вдохнул аромат ее ножки и повиновался. Она очень нежно стала приподнимать пяточку и веревка стала проскальзывать под стол. Вскоре я увидел крайние узлы, торчащие у меня под носом. Язык, несколько раз свернутый, оставался во рту, его не вытащило наружу. Было больно, но терпимо.

- Запомни пес, если веревка соскользнет с твоего языка, ты должен будешь словить ее зубами. Если вода в ведре расплещется, я повторю урок рисования. С этими словами Хозяйка взяла полотенце и вышла из комнаты. Страшно болели связанные веревкой яйца, удерживавшие вибратор, член и язык, на которых болталось ведро. Про вибратор я просто забыл. Хозяйка вернулась минут через 10, ее глаза снова стали спокойными, а движения ласковыми.

- Ну как? - я попытался ответить, но получилось только мычание.

- Поскольку у тебя связан даже язык, я тебе прощаю. Я сниму ведро, но вибратор останется. Там батареек еще минут на 20, потом боли не будет. С этими словами Хозяйка перерезала пополам веревку, сняла ведро и достаточно свободно связала веревку. Отойдя от меня, она стала одеваться.

-Я еду в город. Мне надоело использовать подручные материалы. Буду часа через два. Надеюсь, ты не будешь скучать без меня. Потрепав мою задницу рукой и проверив веревки, Хозяйка ушла. Я уснул от боли и небольшого удушья вызванного вытянутым языком. Проснулся я когда уже стемнело от того, что мне перетягивали шею.

-Спи, пес. У меня для тебя сюрприз... Ты не понял? Закрой глаза скотина! - надо мной шла возня, которая закончилась очень глухим, достаточно больным, но все-таки мягким ударом плети - Открывай! Я открыл глаза - моя Хозяйка стояла с плетью в руках, у ее ног лежали несколько мотков новой бельевой веревки, лейкопластырь, батарейки для вибратора, колючий хромированный ошейник и собачий намордник и достаточно большой на половину пустой брезентовый туристический рюкзак. На мне красовался кожаный ошейник с кожаным поводком, который держала в руках Хозяйка. В тазике лежал нечистый вибратор, рядом срезанные веревки. Я попытался подвигать руками - они были отвязаны и ноги тоже. Единственная веревка осталась между членом и языком. И член и язык сильно распухли, и любое прикосновение к веревке вызывали резкую боль. Хозяйка это прекрасно понимала, и так же грациозно, как и в первый раз, взошла на стол и наступила пяточкой на веревку, потянув ее от моего языка. Я взвыл от боли. - Молчать, пес! Сжать пальцы в кулак, но не сильно!- Хозяйка наступила пяточками мне на кисти рук с согнутыми пальцами и на меня обрушились удары нового орудия наказания. Оказалось, мягкое "поглаживание" плети продолжается только до того момента, когда начинается раздражение кожи. Боль была острой, но короткой. Вдруг Хозяйка сошла с меня, и спустилась со стола.

- Я устала. Можешь развязаться. На сегодня ты свободен, только убери здесь сначала. Подойдешь к кровати - убью. Пока я возился с веревками, Хозяйка быстро сама разделась, доверху наполнила графин, легла в постель и почти сразу уснула. Сказать, что я был удивлен таким поведением Хозяйки - не сказать ничего. Я пытался найти в своем поведении хоть каплю вины за ее отвращение ко мне - но не смог. Я убрал разлитую с пола воду, вымыл фаллос, вылил воду на улицу и выбросил порезанные старые веревки, когда стемнело. С полным сознанием своего рабства я выпил больше чем пол графина вечерней мочи Хозяйки и уснул под столом на мокром полотенце. Только в конце смены я узнал, что в Риге Хозяйка встречалась со своим мужчиной и только ее усталость уложила ее в постель... Сегодня ей было уже не до меня. Я благодарен ей за то, что несмотря ни на что, Хозяйка уделила внимание воспитанию своего пса...

Список всех эротических историй БДСМ рассказы на русском