Женская страсть - женское доминирование, порка, куннилингус

Если кто-то говорит со мной о женской страсти, я часто вспоминаю мою Веру. Когда я встретил ее, многие сказали бы познакомившись с ней, что она холодна, и желания спрятаны глубоко внутри нее, если вообще у нее есть что-нибудь вроде фантазии. Мужчинам легче думать, что женщина слишком холодна и неинтересна, если у них не хватает духу познакомиться ближе или даже просто показать свою заинтересованность. И, действительно, она производила похожее впечатление своей надменно-неприступной красотой и сдержанностью. Мужчины - ужасные трусы, когда заходит разговор о неприступной женщине. Если бы не сложившееся веками мнение о том, что они должны непременно быть сильным и смелым полом, никто из них даже не пытался бы преодолеть свой страх перед совершенной красотой.

Вера, как раз, обладала почти совершенной внешностью и казалась этим глупцам совершенно бесстрастной, но, сколько безумной сексуальности скрывалось в ней за ледяной маской Снежной Королевы! Я говорил, что в водовороте ее желаний неподготовленному человеку суждено было бы захлебнуться и утонуть. Обнаружив в ней этот источник, я сначала, конечно, обрадовался находке, сулившей счастье и изысканные наслаждения, но, замечая, что при наших встречах, с каждым разом я теряю все больше и больше безумия влюбленности, а она становится все более раскрепощенной и очаг ее страсти приобретает масштабы лесного пожара в засуху. Ничего не помогало, как я не старался ей угодить, чувствовалось, что она жаждет все больше и больше удовольствий. Через несколько недель нашего знакомства она изменилась до неузнаваемости. Хищная улыбка грациозной пантеры перестала сходить с ее сочных губ, она стала дерзкой и уверенной в себе. Ей стало доставлять удовольствие быть очень привлекательной и ловить на себе восторженные взгляды поверженных ее красотой окружающих. Она, захлебываясь от смеха, регулярно рассказывала мне о своих победах над несчастными поклонниками с завидным упорством старавшихся добиться ее благосклонности. Стоило оставить ее на пару минут одну у стойки бара где-нибудь в ночном заведении - тотчас же находился один из них, и немедленно начинал знакомиться с моей Верой. Меня это всегда необыкновенно веселило, и я никогда не ревновал ее ни к кому из этих несчастных. Я тоже достаточно самоуверен и понимал, что ей никто кроме меня сейчас не нужен, и все желания, которые пытались в ней возбудить незадачливые соискатели ее сердца, в итоге дарились мне или делились со мной поровну.

Вера меня любила и готова была отдать мне себя всю без остатка, я благодарен ей за это и всегда старался делать разные приятные ей вещи. Похоже, она понимала, что если мне намекнуть на какое-нибудь желание или фантазию, я обязательно постараюсь помочь реализовать замысел. Я всегда прекрасно понимал ее намеки, и наша сексуальная жизнь изобиловала яркими праздниками, о многих из которых нельзя рассказать буквально ничего благопристойного. Нас можно было назвать сексуально раскрепощенными партнерами без комплексов и предрассудков.

Время шло плавно, мы наслаждались друг другом, и так продолжалось до тех пор, пока я не почувствовал, что она была бы не прочь занять мое место в наших взаимоотношениях друг с другом. Я стал постоянно замечать в ней растущее желание уже не просто повелевать ее мужчинами, а чувствовать себя хозяйкой с безграничными правами. Она хотела, чтобы мужчина подчинился бы ей и был бы предан, как верный пес. Впервые это проявилось, когда она как-то необычно снимала с меня галстук. В движении ее рук было больше силы, чем обычно. В ее взгляде читалось, что ей вовсе не хочется сейчас развязать узел на мой шее, а, наоборот, затянув его потуже притянуть меня к себе, используя галстук в качестве поводка. Ее воображение уже, казалось, рисовало происходящее в самых невыгодных для меня формах. Сейчас я, наверное, должен был стоять на коленях и просить пощады, а не раздвигать привычно ее ноги.

Мне вовсе не хотелось становиться ее рабом даже хотя бы даже на несколько минут. Ее действия в любви должен кто-то контролировать. Сказать ей: "Делай со мной все, что захочешь" - с большой долей вероятности означало бы распрощаться с жизнью, по крайней мере, с прежней жизнью. Без травм не обошлось бы, уж слишком самозабвенно она предавалась наслаждениям любви. Нужно было что-то придумать, предпринять. Остановить дальнейшее развитие опасных фантазий моей дорогой подруги возможным мне не представлялось, хотя я и мог бы намекнуть ей, что со мной такие вещи замышлять не стоит. Однако, если этот пар ей не удалось бы выпустить, возможно, она снова замкнулась бы или, того хуже, стала бы нервной и раздражительной, как эти неудовлетворенные благообразные домохозяйки. Положение казалось безвыходным.

В ближайшие выходные, мы с Верой, по обыкновению, направились пить и танцевать в одно из многочисленных ночных заведений столицы. Как я уже отмечал, стоило мне оставить ее одну, как тут же нашелся претендент на мое место. Я не слышал, что этот тип говорил моей возлюбленной, но он смог каким-то образом заинтересовать ее в продолжении знакомства. Когда я возвращался, она заметила меня и, бросив на меня взгляд, тотчас же вновь повернулась к нему, и что-то быстро сказала. То, что он сделал в ответ, заставило меня купить порцию спиртного два раза подряд, - он, попрощавшись, встал перед ней на колени и поцеловал ее туфельку. Я уже говорил, что научился довольно хорошо понимать Веру, иногда я чувствовал себя, как на ее месте. В тот момент мне показалось, что она ничуть не удивлена, как, впрочем, и все окружающие. У нее не было даже времени на удивление - она была на вершине блаженства. Один из тех моментов, когда женщине уже все равно, что с ней происходит и когда уже невозможно ничего сделать ни, чтобы отвлечь ее от наслаждения полученным удовольствием, ни сделать ей что-либо более приятное. Тогда я впервые почувствовал, что такое ревность.

Как оказалось, не стоило беспокоиться из-за слишком откровенных жестов этого мальчишки и заговорщического поведения Веры в компании с ним. Потом они танцевали друг рядом с другом, перекидывались недвусмысленными взглядами. Ему посчастливилось даже несколько раз обнять ее за восхитительную талию. Наверное, он уже не сомневался в том, что он расположил мою спутницу к себе, а меня, оставив с носом, заставил мучиться от бессильной злобы перед его обаянием. Он, как оказалось потом, был, вообще, несколько излишне самоуверенный тип, правда, довольно симпатичный.

А я, дальше, сразу обнаружил в действиях Веры привычные черты ее пустого самодовольного кокетства и спокойно продолжал напиваться и отдыхать, изредка подыгрывая им, принимая скорбный и обиженный вид, но, через несколько часов начал скучать, изрядно набравшись спиртного и обсудив в светской беседе все пикантные подробности прошедшего на последней неделе романа давно изводившей меня настойчивыми приставаниями знакомой. Вера, тем временем, довела, как обычно, почти до исступления несчастного юношу и, как полагается, предельно возбудилась сама, - настало время уходить. Я кивнул ей на дверь, встретившись с ней взглядом. Она уже начинала уставать от своего ухажера, и сама искала меня глазами не слушая, что он ей говорит. Я находился в нескольких метрах от них, прислонившись к стене, рядом с которой мой "соперник" стоял спиной ко мне и держал Верину руку. Она, кажется, прощалась, а он пытался то ли уговорить ее остаться, то ли просил взять его с собой. Меня в этот момент для него не существовало.

То, что я сделал, приблизившись к их паре, смешило нас с Верой все следующее утро за завтраком, когда мы обсуждали происшествия прошедшей ночи. Я подошел к нему сзади и одной рукой сжал его ягодицу, а другой рукой освободил руку Веры из его ладоней и нежно-нежно, поцеловал его в щеку. Все произошло столь мгновенно и неожиданно для него, да еще Вера продолжала смотреть ему в глаза столь же непринужденно, и будто заинтересованно, что он замолчал на полуслове и застыл на месте. Я властно и резко увел мою возлюбленную за собой, а он провожал ее глазами полными такого разочарования, какое только способен был, наверное, испытать. Безжалостная Вера еще и подарила ему на прощание воздушный поцелуй, когда я обнял ее, помогая надеть плащ, и смотрел вместе с ней на ее окаменевшего от разочарования поклонника.

Обычно, такие вечера у нас заканчивались довольно чувственной, но недолгой сценой любви. Время "предварительных ласк" у нас всегда начиналось с первых минут встречи, независимо от того, где мы находились. Она знала, что если я вижу ее, то я хочу ее и только и думаю о том, как бы поскорее добиться своего с как можно большей выгодой. Для меня же было совершенно очевидно в ее взгляде, когда нужно дать ей еще времени поиграть, а когда уже пора снимать с нее последнее белье. Если мы находились несколько часов в подряд в многолюдном месте, где можно смотреть друг на друга, но нельзя заниматься любовью, то мы наслаждались взаимным нетерпением. Каждая минута ожидания приближала наступление сладкого уединения. Особенно приятно это понимать и разделять с понимающим это партнером. Наконец, мы занимались любовью, а потом, изрядное количество принятого алкоголя и физическая усталость сковывали утомленные веки, и мы мгновенно засыпали в сладостных объятиях друг друга.

Этим вечером все начиналось точно так, и закончилось, вполне понятно чем, но по окончании любовной битвы она начала расспрашивать меня о произошедшем между ней и этим несчастным из клуба. Видел ли я, как он смотрел на нее? Так, оказывается, смотрят только на дорогие ювелирные украшения. Заметил ли я, как он вставал перед ней на колени и целовал ее ноги? Он, наверное, думал только о ее красоте в этот момент. Подумать только, он бедненький, сейчас, наверное, мучается от тоски или спит, напившись до беспамятства, где-нибудь в углу бара. А она - неблагодарная распутная девка, недостойная его чистой любви, лежа не то на полу, не то на кровати, трахается с самым холодным и бесчувственным развратником, даже не думая о нем.

Я не могу сказать, что недостаточно был утомлен и внимательно выслушал полусонные Верины желания, но понял, что мои подозрения относительно ее последних фантазий подтвердились окончательно. Хотелось спать, и нечаянно, я прервал ее монолог, сказав, что в следующий раз обязательно приглашу его к себе вместе ней, чтобы она, наконец, вдоволь насладилась его унижением и дала мне теперь возможность уснуть. Получилось грубовато, но действенно - она начала даже дышать тише.

Она восприняла мои слова как шутку, но мне действительно было интересно попробовать Веру на роль госпожи, и в следующие выходные нам снова пришлось посетить тот же клуб. Я не сомневался, что сраженный Вериным обаянием молодой человек тоже будет там, в надежде встретить мою обольстительницу снова. Так и оказалось, он сидел у гардероба рядом с входом и следил за каждым входящим. Естественно он нас сразу заметил. Видно было, что он взволнован. Наверное, он думал, что она придет без спутника, и будет всю неделю ждать встречи с ним, что бросится к нему в объятия и еще много-много разных глупостей. Кинулся к нему обниматься я, - обожаю нарушать плохо продуманные планы:

- Если не ошибаюсь, Игорь?

- Да, - растерянно ответил он.

- Вера мне о тебе рассказывала, - я начинал нести небылицы, присаживаясь возле будущей жертвы, - ты ей очень нравишься. Тебе повезло, ее трудно заинтересовать всерьез. А она тебе кажется привлекательной? Посмотри, какие у нее ровные ножки.

Вера стояла у зеркала и, заглядывая через плечо, проверяла все ли у нее в порядке с колготками, повернувшись к нам спиной, а к зеркалу вполоборота. Неописуемой притягательности зрелище, мне самому безумно захотелось, чтобы она стала моей; что творилось в его душе, смятенной в муках ожидания последней недели, трудно даже вообразить, такой смятенный вид был у Игоря.

- Так, как ножки-то? Эй, дружище, - пришлось прервать его оцепенение, взяв его за руку, - хочешь целовать их?

- Да. Очень хочу.

- Ты можешь заслужить такую награду. Ты хочешь ее заслужить?

Вера повертелась еще, дав нам жадно немного понаблюдать за волшебными линиями ее тела, и уже, будучи полностью уверенной в своем великолепии, наконец, подошла к нам и прильнула ко мне, улыбаясь ему своей бесподобной улыбкой.

- О чем вы тут говорите, молодые люди, - усмехнулась Вера, глядя на его руку в моей ладони, - я вижу вам сегодня не до меня. Я вам не мешаю?

Она смеялась над ним. Она играла с ним, как безжалостный котенок с пойманной мышью. Она уже знала, что будет дальше, а жертва, испуганная неопределенностью и внезапно обрушившейся страстью, уже готова была броситься на колени и молить о пощаде.

- Нет, нет, что вы! - его рука была высвобождена.

- Вера, ты позволишь этому красавцу заслужить прикосновение губами к твоим ногам?

- Надежду на это тоже следует заслужить. Я сегодня не в лучшем настроении, когда оказывают подобные почести неизвестным, - голос ее был ласковым и, несмотря на строгость в словах, она дарила, таким образом, еще больше надежды, чем просто пообещав. (У меня прекрасная ученица)

- Ты должен слушаться нашу госпожу, Игорь, если ты действительно хочешь быть рядом с ней. Ты будешь ее слушаться во всем?

- Да, - он, кажется, готов был сгореть от нетерпения.

- За тобой еще должок, - продолжала повелительница, - ты в прошлый раз целовал меня без разрешения. Тебя придется наказать, чтобы в следующий раз ты вел себя предусмотрительнее. Ты должен быть милым и терпеливым - при этих словах она провела указательным пальцем по его губам, позволив облизать его, обхватив губами.

По тому, как и с каким удовольствием, он это сделал, было видно, что мальчик далеко не невинен, и даже весьма искушен в подобного рода утехах. Странно, что я его не видел здесь раньше. Значит, все должно пройти отлично, без страха и неприятных глупостей. Потом, мы, как полагается немного выпили. Мы с Верой даже поговорили, стараясь немного развеселить нашего нового друга, он не как не мог оправиться от нашего стремительного наступления. Много интересного нужно было сделать дома, так, что долго сидеть в клубе мы не собирались. Через час я уже закрыл за нами дверь моей квартиры.

Вера прошла в свою комнату, а я проводил Игоря в гостиную и приказал снять одежду, ничего не трогать и ждать хозяйку, размышляя о своем отвратительном поведении при первой встрече. Вернувшись через несколько минут с тремя порциями виски, я застал его стоящего на коленях, уже склонившего голову, перед сидящей в кресле Верой. На ней был белоснежный строгий костюм - одна из тех вещей, которые шли ей безупречно. Она ласкала его лицо своей обворожительной ножкой в туфельке.

- Смотри, как ему нравится! Похоже, он готов провести так остаток своей жизни. Надень, пожалуйста, на него ошейник. Я хочу посмотреть, как он будет ходить за мной на поводке и целовать мои следы! И пусть он наденет эти трусы - немного тесноваты для мужчины, но у меня нет ни малейшего желания видеть его отвратительные половые органы. Их стило бы вовсе отрезать, но, не бойся, малыш, сегодня хозяйка будет снисходительна к тебе, если будешь послушным!

Я тотчас же исполнил просьбу, и Вера, с нескрываемым наслаждением, не спеша прошла вдоль комнаты, ведя за собой преданного раба, ползущего на четвереньках и целующего ковер в тех местах, где еще оставался след ее тоненьких каблучков. У окна она остановилась и привязала поводок к металлической перекладине подоконника, к которому затем были крепко привязаны за запястья руки гостя. Бедный мальчик дрожал от страха и возбуждения. Одной только красоты Веры хватало на то, чтобы заставить сердце забиться в истоме, а решительность, с которой она приступила к воплощению своих фантазий даже во мне вызывала желание забыть обо всем и упасть к ее ногам, доверившись полностью ее власти.

- Свяжи ему покрепче ноги, - обратилась ко мне искусительница, - я сейчас буду бить его и не хочу, чтобы он мог двигаться.

Приказ был исполнен.

- Как насчет пары ударов ремнем, крошка? Ты, правда, хочешь этого? Ты должен искупить свою вину. Ты сам должен был попросить свою госпожу об этой милости! Давай, скажи, что тебя нужно ударить. Ты можешь посмотреть на меня, - Вера, нахмурив брови, заглянула рабу в лицо.

- Ударьте меня, госпожа, я очень прошу Вас об этом.

- Как я могу отказать такому милому существу? - в восторге произнесла Вера, и резкий удар ремнем окрасил в темный цвет полоску кожи на спине задрожавшего от боли раба.

- Повтори снова свою просьбу, малыш. У меня хватит сил еще не на один такой удар. Ты должен немного поплакать для меня, чтобы я простила твою дерзость.

- Ударьте меня, пожалуйста, госпожа! Мне не следовало так дерзко поступать в тот раз.

После нескольких ударов Вера уже не спрашивала ни у кого разрешения, и где-то в конце второго десятка у раба появились слезы, и он начал рыдать навзрыд. Жестокая, но симпатичная хозяйка спрашивала у своего раба, встав над ним (теперь уже он лежал на спине, руки его за спиной были привязаны к щиколоткам), не хочет ли он чего-нибудь - она с удовольствием бы ему отказала в этом, не болит ли у него что-нибудь, не обижали ли его какие-нибудь нехорошие люди; я с трудом сдерживал себя от смеха. Вера получила в ответ захлебывающиеся спутанные извинения во всевозможных проступках, и уверения в бесконечной преданности милостивой и справедливейшей госпоже. Бедняжка, получил в качестве благодарности лишь несколько звонких оплеух по каждой щеке. Потом Вера подложила ему под голову подушку и, мило улыбаясь, глядя в его влажные от выступивших слез глаза, сняла трусики и юбку.

- Сейчас ты будешь очень, я повторяю, очень нежно ласкать меня ртом, малыш. Если мне понравится, как ты это делаешь, я обязательно тебя вознагражу, так, что - старайся особенно!

Вера встала над ним на колени и, показав сначала ему свои интимные прелести, села ему на лицо, придерживая руками его ошейник. Её нельзя было назвать худой, так что, через несколько минут, когда она перестала замечать окружающее, раб начал задыхаться, зато ей стало заметно лучше - она закрыла глаза и чуть прикусила нижнюю губу. Я хорошо знал ее, и видел, что настал момент, когда пора спасать мальчишку. Поэтому я подошел к ней сзади и, попросил ее немного приподняться, чтобы дать Игорю возможность спокойно дышать, а себе, наконец, дать возможность разделить с Верой удовольствие. Очевидно, что свою работу он выполнил великолепно, так как Вера, глубоко дыша, начала судорожно стягивать с него его тесные трусы и начала, к его великому удивлению, с наслаждением ласкать его сгоравший от нетерпения член ртом. Делать это она умела великолепно - ради таких ласк вполне можно было бы перенести и не такие страдания, так, что к моменту, когда он кончил, ему, наверное, уже казалось, что он попал в рай и остается в нем навсегда. Жаль, Вера не разрешила ему пробыть там подольше и выпроводила в соседнюю комнату, где он и провел остаток ночи на поводке, привязанном к батарее. Надеюсь, он не слишком сильно переживал по поводу того, что не участвовал в продолжении вечеринки. Тем более что ему хотя бы никто не мешал спать, а меня еще два раза за ночь Вера будила с требованием заниматься любовью. В случае моего отказа она обещала "уйти к своей собачке и насладиться сексом по-настоящему". Таким решительным женщинам, конечно же, не отказывают.

Список всех эротических историй БДСМ рассказы на русском