Натурщица | пояс верности, целомудрия

Её звали Гуллермина. Она была дочерью очень не богатых родителей, которые с великим трудом наскребли ей денег на учёбу в далеко не самом престижном колледже. Наверное поэтому, она и ввязалась в эту историю, которая превратила её… в то, что она представляет из себя сейчас. И хотя на её банковском счету теперь лежало почти триста тысяч, деньги эти она уже проклинала. Большая часть их всё равно уйдёт только на то, чтобы она стала такой, какой была раньше. Позади жутких четыре дня плавания на лайнере первым классом. Она провела их безвылазно в своей каюте, не находя себе места, чтобы хоть чуточку было удобно. И ещё почти год жизни на этом «райском» острове, где она была ни чем иным, как «произведением искусства» под названием «Непорочное зачатие» художника-извращенца. Целых четыре раза она появлялась там, на подиуме, и небольшой зал богатых извращенцев, таких же, как и художник, стоя аплодировал. Разумеется ему, а не ей. И вот, наконец-то, она брела по улице какого-то портового города. Стояла летняя жара. Прохожие сочувственно улыбались беременной девушке с огромным животом. Ехать домой и показываться родителям она не хотела: сердце её матери такое бы не выдержало. В колледже в таком виде её тоже вряд ли радушно примут. А что-то нужно было делать!.. Нужно было куда-то обращаться: в больницу, в полицию или просто к кому-то. Гуллермина потрогала ненавистный шар живота. В нём не было живого ребёнка. Роберто, так звали этого «художника», имел ещё и диплом врача. При этом он ещё в медицинском колледже интересовался экспериментами нацистов над людьми в концентрационных лагерях. И один из этих экспериментов он воплотил в ней, вызвав ложную беременность и гипертрофировав содержимое матки. Болели плечи, натруженные «ношением» огромной, выросшей почти вдвое за время «беременности» груди и натёртые широкими лямками сшитого под заказ бюстгальтера. Гуллермина, морщась, поправила одну из них через платье. Выбрав в небольшом скверике скамейку, стоящую в тени деревьев, она присела, не обращая ни на что внимания...

Она вспомнила день, когда всё началось.

Она: высокая, длинноногая, с большой красивой грудью и шикарными – до талии – волосами. Её лицо было краше смазливых девиц с глянцевых обложек: большие чёрные глаза, чувственные губы и белоснежная улыбка. Оно и сейчас осталось такое же, только глаза уже не были такими жизнерадостными. А её волосы теперь были в виде обычной причёски-каре. У неё тогда была лучшая подруга Андреа, и в тот день, вместе с ней, они шли к Роберто – приятелю Андреа, который был художником и имел мастерскую где-то среди всех этих бесконечных узких улочек. Две девушки бодро шагали по мостовой: одна из них повыше, очень грудастая, одетая в обыкновенную майку с какой-то надписью и юбку чуть ниже колен, и другая – шатенка идеальных пропорций 90-60-90 в длинном свободном платье.

- А что делает твой Роберто? – поинтересовалась тогда она. – Наверняка что-то необычное.

- Оооо! Этого на самом деле никто не знает! – ответила Андреа. – Но я знаю, что его работы раскупают мгновенно и за огромные деньги. Он как-то хвастался, что имеет несколько гостиниц, и даже знакомил меня с управляющим одной из них.

- Как интересно! Может быть он нам что-нибудь покажет?

- Непременно! Кстати, вот мы и пришли…

Роберто был мужчиной тридцати лет. Он был родом из Мадрида, сын состоятельных родителей, которые тратили на его обучение сначала медицине, а уже затем искусству в Париже, Риме и Афинах столько, сколько для этого требовалось. Он называл себя истинным художником. Его работы действительно выставлялись на престижных выставках и даже побывали в Нью-Йорке. Его мастерская находилась в здании 16-го столетия и была выдержана в этом стиле: антикварная мебель ручной работы, лепной потолок и массивные дубовые двери, в которые не наклоняясь мог проехать всадник.

Поцеловав девушек в щёчку, Роберто пригласил их войти в свою мастерскую, загромождённую накрытыми простынями мольбертами, какими-то приспособлениями, скульптурами из глины, камня железа, и из совершенно не понятных материалов.

- Я и Порядок – вещи не совместимые: - шутил он.

В одном из углов мастерской стояли стол, четыре табурета и холодильник. Девушки расположились: Гуллермина тогда блаженно вытянула ноги под столом, подняв почти до нельзя свою юбку, а Андреа не стала садиться, а просто прислонилась к стене.

Роберто поставил на стол три стакана, достал из холодильника лёд и бросил в каждый стакан по нескольку кусочков. Затем он открыл бутылку виски и аккуратно налил. Они выпили за встречу и начали болтать о самых разностях жизни. После того, как темы иссякли, Роберто посерьёзнел и сказал:

- Я попросил Андреа найти девушку, согласную быть моей моделью. Вы – Гуллермина, как нельзя хорошо подходите для этого.

- Вы хотите, чтобы я Вам позировала? – спросила заинтересованно Гуллермина.

- Не совсем – уклончиво ответил Роберто. – Это лучше увидеть.

Он подошёл к одному из мольбертов и снял закрывающую его простынь. Холст удивительно красочно изображал Андреа, обнажённую. Но её бёдра обвивали цепи и промежность закрывала стальная пластина.

- Ух ты! Андреа, ты в поясе целомудрия!?

- Да, именно!

- Это ещё не всё – сказал Роберто и сбросил простыню со статуи, находившейся на вращающемся постаменте. Это была также Андреа, но уже в другом поясе целомудрия.

- Уже другой?!

Андреа кивнула.

- Теперь мы можем посмотреть со всех сторон – сказал Роберто и повернул статую спиной. – Но это всё несовершенно. Нет ничего более захватывающего, чем увидеть всё своими собственными глазами.

Он подал жест Андреа и она с готовностью стала напротив Гуллермины и начала медленно поднимать своё длинное платье.

- Я назвал его «Непобеждённый» - сказал Роберто, когда перед взглядом поражённой девушки предстало тело её подруги, запертое в некое подобие металлических трусиков.

С левой стороны они были идеально отполированы и практически повторяли линию бёдер. Там же, на боку, висел довольно большой, отполированный до блеска замок. Точно таким же безупречным был металл, охватывающий промежность девушки. Но, начиная с середины, прямо из-под пупка, на металле начинали появляться шероховатости, сделанные по всей видимости кислотой. Далее, к правому боку, металл был всё более и более деформирован: неровные мятые края; сначала мелкие, а затем всё более крупные, сливающиеся в одно отверстия; следы различных инструментов. Андреа повернулась и Гуллермина, затаив дыхание, созерцала как на её левом боку металл уже походил на дуршлаг, а ягодицу уже практически оголял. Вторая же половина попы была закрыта безупречной отполированной поверхностью, полностью повторяющей её идеальную форму, правой части пояса.

- Интересно, не так ли? – улыбнулся он.

Гуллермина кивнула.

- Девушка идеальных форм, с такой нежной чувствительной кожей, с такими преисполненными желанием глазами, изголодавшаяся по мужской ласке и готовая отдаться немедленно… - и недоступна. Что может быть эротичнее этого?!

Он дал знак Андреа и та опустила платье.

- Роберто, можно я уже одену что-нибудь сверху него?

- Конечно.

Андреа достала из сумочки атласные панталончики и напялила их поверх металлического сооружения. Роберто тем временем куда-то вышел.

- Андреа… ты что? – только и сумела сказать Гуллермина.

- Да у меня всё равно сейчас никого нет – ответила она. – А если меня кто-то и пытается совратить, то я долго не раздумываю. Оказывается, есть масса способов доставить друг-другу удовольствие не занимаясь любовью, а тело как выяснилось, обладает немыслимым количеством мест, где прикосновения особенно приятны. И вообще: Я – его произведение искусства! Знаешь, сколько мы мучались с моими пропорциями!

- И что ты с этого имеешь?

- Он платит мне десять тысяч в месяц, плюс столько же за каждую выставку…

В голове Гуллермины пронеслась мысль: - Десять тысяч! Это же целое состояние. Я теперь смогу не беспокоиться о продолжении учёбы, да и смогу помочь родителям.

Но тут вернулся Роберто, катя перед собой тележку, накрытую простынёй.

- Мне начала нравиться эта идея, - начала Гуллермина. – И, как я поняла, Вам Роберто, нужна девушка-модель, на которую Вы, временно, оденете пояс целомудрия? Такой же, как на ней?

- Почти так, Сеньора. – ответил художник. – Но мне нужна не просто девушка-модель. Мне нужны именно Вы, Гуллермина!

- Весьма польщена, но…

- Если Вы согласитесь, я заплачу Вам пятьдесят тысяч сразу, по двадцать каждый месяц, и половину моих доходов с каждой выставки.

- Хорошо. Я… согласна.

- Тогда, - он сдёрнул простыню с тележки, - примерьте пока вот это. Перед Вами стандартный пояс целомудрия, которые изготовляют сотнями. Вы будете носить его, пока я буду работать над чем-то более оригинальным. Андреа, помоги ей!

Андреа с готовностью взяла пояс с тележки и подошла к Гуллермине.

- Сними юбку и трусики, - сказала она.

Гуллермина, как зачарованная повиновалась. Металлическая полоса обняла её талию. Другая полоса прошла между её ногами, плотно обхватив половые органы. Сзади, через щёчки попы, прошли две цепи, начинающиеся в промежности и заканчивающиеся на поясной полосе. Щёлкнул замок. Андреа принесла ключ Роберто. Тот невозмутимо нанизал его на цепочку, рядом с его собратом от пояса Андреа, и надел цепочку на шею.

- Ах, да! – спохватился он. – Вот обещанное.

Он подошёл к Гуллермине и протянул ей чек на 50000.

- А теперь, мои бесподобные модели, я бы хотел остаться один. Мне нужно работать.

Гуллермина всё ещё таращилась на чек. Андреа поводила рукой у неё перед глазами.

- Ну всё, пошли! Роберто никогда не обманывает! …и кстати, оденься.

Гуллермина оделась, и они тогда попрощавшись выпорхнули.

Мимо прошла пожилая сеньора.

- Вам нужно больше дышать свежим воздухом, - одобрительно сказала она.

- Спасибо, сеньора. – Ответила Гуллермина.

Днём позже, того злополучного дня, Андреа привела её в одну из гостиниц, принадлежащих по её словам Роберто. Гуллермина тогда уже немного привыкла к стягивающему талию обручу и постоянному давлению на промежность. Они сидели на большом диване недалеко от портье и ждали некоего Андриса. Гулленмину тогда больше всего волновало: не виден ли её пояс целомудрия из-под одежды. Но, удостоверившись что он не виден даже под самым пристрастным взглядом, она успокоилась.

Андрис был красавцем-метисом. Он улыбнулся во все свои 32 белоснежных зуба и попросил девушек следовать за ним. Проехав с ним на лифте и пройдя по коридорам они пришли к двери, за которой был номер-люкс. Андрис открыл дверь и пригласил жестом пройти Андреа. Гуллермина тоже было шагнула вслед, но Андрис снова улыбнулся и сказал: - Ваш номер рядом, сеньора.

Её удивлению тогда не было границ, но она проследовала за ним к соседней двери.

- Через час в баре! – сказала Андреа, высунувшись из своего номера.

- Ок, - ответила Гуллермина и вошла.

Её восторгу не было границ: Несколько комнат, огромная кровать, старинная мебель, домашний кинотеатр, бар. Обо всём этом она могла только мечтать. Расчувствовавшись, она подскочила к Андрису, сопровождающему её по её номеру и рассказывающему что и как, и поцеловала его. И тут она поняла, что не сможет уже оторваться. Поцелуй был длинным и сказочным, как Рождественская ночь. Его рука, медленно опускавшаяся всё ниже и ниже по её спине, внезапно на что-то наткнулась.

- Что это на Вас?! Бандаж для беременных?

Гуллермина, вспомнив рассказы Андреа, совершенно естественно и откровенно ему ответила:

- Пояс верности!

- Пояс верности? Не верю своим ушам!

В доказательство своим словам, Гуллермина отошла на несколько шагов назад, и подняла юбку.

- Как видите: Настоящий пояс верности с замком, от которого, увы, у меня нет ключа!

- Ваш муж очень ревнив?

- Да, к сожалению…Но он никогда не узнает о моих маленьких шалостях. Сядьте лучше на стул.

Обескураженный Андрис сел на стул, и смотрел во все глаза, а Гуллермина тем временем устроила ему целое стриптиз-представление. Наконец он не выдержал, схватил её на руки и бросил на кровать. Он отчаянно пытался сорвать с её тела металлическую преграду, и

потерпев наконец фиаско взмолился: - Где же ключ от Ваших железных трусиков!?

- Муж его потерял! – ответила она с улыбкой.

Она сжалилась над ним и своими длинными пальчиками довела дело до конца. Андрис с благодарностью смотрел на неё, пряча своё «богатство» в форменные брюки.

- Пришлите уборщицу! – сказала она, указывая на пятна на полу. – И побыстрее!

Роберто появился к вечеру. Гуллермина и Андреа тогда уже вернулись из бара и сидели, болтали в номере Андреа. Он снова поцеловал своих моделей в щёчку и вручил каждой свой билет. После этого он спешно удалился.

- До скорой встречи! – Бросил он им на прощание.

Гуллермина сидела на скамейке уже почти час. Солнце клонилось к закату. Идти было некуда и она снова погрузилась в воспоминания.

Она прибыла тогда на какой-то остров, находившийся в чьей-то собственности. Там ей разрешалось почти всё: пояс был на ней. Ну и ещё, разумеется, пытаться удрать с острова. Роберто прибыл несколько дней спустя и небрежно поприветствовав, проводил её в небольшую больницу – единственное медицинское заведение на всём острове. Там уже было всё готово к какой-то операции. Гуллермину освободили от пояса и уложили на стол. А потом был наркоз…

Через месяц она уже поняла, что беременна. Она сказала об этом Роберто, и тот ответил, что так оно и есть. И спустя три дня он надел на неё другой пояс. Он очень жёстко крепился на бёдрах, освобождая место росту живота. Каждый день он заставлял её пить какие-то снадобья и делал уколы. Во всём остальном она по-прежнему не знала забот. Но вскоре её начала тревожить мысль, что она совершенно не чувствует шевелений ребёнка. И тогда Роберто выложил всё: Гуллермина расплакалась, но вспомнив о деньгах и её безвыходном положении, решила ждать окончания всего этого.

И вот, в один прекрасный день, когда её живот был уже величиной с крупный глобус, на котором сверху лежали две большие тыквы грудей, Роберто облачил её в красивое бельё и вывел на подиум перед собравшейся публикой. Вид беременной девушки с огромными животом и грудью, да ещё закованной в пояс целомудрия вызвал настоящее ликование.

Так было ещё раз и ещё раз. Но на четвёртый раз это был уже аукцион.

- Лот «Непорочное зачатие». Начальная цена 1000000. – послышался голос…

На сумме 12300000 торги прекратились. Новому «владельцу» лота был торжественно вручён ключ от пояса Гуллермины. Он тут же выдал чек на 12 с лишним миллионов и покинул зал.

Тогда она ещё не осознала, что была продана. Ей не верилось: как это возможно. Но очень скоро к ней пришёл Роберто в сопровождении нового «хозяина». Они объяснили ей, что отныне она будет проживать на этом острове, что не будет знать нужды ни в чём. Но при этом она должна оставаться в таком же виде: со своими животом и грудью, и запертая в теперь уже несъёмном поясе. Ключ её новый хозяин-садист при ней распилил на куски ножовкой. Её горю тогда не было предела.

Потянулись жуткие одинокие дни, но внезапно на остров высадились солдаты. Началась перестрелка с охранниками острова, оказавшимися на деле просто наёмниками-бандитами. При попытке к бегству погиб Роберто. Погиб её «хозяин». Её отпустили и доставили ближайшим рейсом на материк. И уже оттуда она целых четыре дня путешествовала на родину…

Гуллермина сидела, и поймала себя на мысли, что не сможет без посторонней помощи встать. Жутко болели сжимаемые стальной полосой бёдра. Это уже давно стало для неё проблемой, не говоря уже об стёртой промежности. Но на сей раз боль просто была невыносимой. Слеза прокатилась по её щеке. Её голова опустилась и плечи начали содрогаться. Она рыдала от своей беспомощности.

И вдруг, она ощутила на себе чей-то взгляд. Подняв заплаканные глаза, она прямо остолбенела. На неё смотрел Андрис.

- Сеньора, это ВЫ?!

- Андрис?

- Здесь живут мои родители, я навещал их. А я вижу, что у Вас с Вашим ревнивым мужем ожидается прибавление? Надеюсь, он не настолько жесток, чтобы держать Вас как прежде в поясе верности? Не плачьте! Прошу Вас. Я помогу Вам.

Она подала ему руку: - Увы, Андрис… пояс всё ещё на мне…

И уже улыбаясь: - Я же сказала, что он его потерял…

С тех пор жители этого городка много раз видели пару: красавица-беременная с огромным животом в инвалидной коляске, которую заботливо катил красавец-метис. Их лица светились счастьем от того, что они вместе….

Пререйти к списку историй