Гардероб для номера 237

Рано утром в пятницу надзиратель Бэйли прибыл с известием, что наказанные девушки подготовлены и Лена может взглянуть на них. Покидая её он произнес:

- "Две служанки скоро зайдут чтобы одеть тебя, и я советую не создавать им никаких проблем."

Вскоре за дверью послышались шаги, и когда дверь распахнулась Лена оказалась лицом к лицу с двумя служанками довольно сурового вида, из отделения особо строгого режима. Между ними был вещевой мешок, который каждая из них несла за одну из ручек, и который они бесцеремонно свалили на ближайший столик. Даже не подумав взглянуть на №237 они раскрыли мешок и вывалили из него массу тяжелого вида вещей, от вида которых у Лены нервно задрожали колени. Она робко подошла поближе и подняла большую из вещей - корсет красного цвета, и его вес тут же поразил её. Эта вещь весила около 15-и килограмм. На вид это был сорт листовой резины, внутри темно-черный, снаружи блестяще красный. Но внутри было что-то еще, вероятно слой усиливающей нейлоновой сетки, вставленной между слоями резины. В добавок там было множество стальных полосок-косточек о которых она не догадывалась просматривая видео, а также множество плотных резиновых бугорков покрывали всю его внутреннюю поверхность.

- "Ты! Двести тридцать семь! Положи на место! Подойди сюда и раздевайся!"

Мгновенно Лене захотелось взбунтоваться, но один взгляд в глаза служанки тут же охладил её. Она робко подчинилась и минуту спустя стояла совершенно голой, ощущая себя абсолютно беспомощной. Ей кинули какой то предмет и она инстнктивно схватила его, обнаружив что это пузырек с тальком.

- "Посыпься этим двести тридцать семь. От талии и до низа, да пошевеливайся." - Лена занялась припудриванием, но вскоре была еще больше подавлена, когда одна из женщин выхватила пузырек обратно.

- "Потщательнее! И не забудь вот здесь!"- рука грубо проникла ей между ног тяжело пройдясь вдоль всей промежности, густо припудривая её.

- "Теперь надевай это!" - что-то резиновое плюхнулось ей прямо в лицо и она едва успела подхватить это

.

Встряхнув этот комок она обнаружила перед собой колготы из толстого латекса.

- "Я сказала надевать это!" - её тон не оставлял сомнений, или она наденет это сама, или они наденут это на неё насильно. Она решила выбрать первый вариант и начала натягивать резину на свои ноги пока две женщины разговаривали между собой, поглядывая за ней

.

Постепенно она дотянула их до бедер и только теперь заметила, что они имеют довольно устрашающее внутреннее устройство. Два массивных резиновых фаллоса покачивались в промежности, и она с молящим взглядом обернулась к своим 'гардеробщицам'. Они ответили ей презрительно швырнув тюбик геля. Покраснев от смущения Лена намазала им огромные вставки, а затем и отверстия в своем теле, пока они наблюдали за ней с нескрываемыми усмешками. Сбиваясь с дыхания и морщась, Лена расположила концы напротив соответствующих отверстий и начала натягивать колготки выше. Губы её влагалища были расклинены первыми и раздвинуты в стороны. Затем, пока этот монстр скользил в её сопротивляющююся, до предела растянутую любовную норку, её тугая задняя дырочка сдалась под напором задней вставки. Она приостановилась, но увидев полные решимости взгляды на лицах её зрителей, она с упорством продолжила, пока крепкие мышцы сфинктера окончательно не сдались. Наконец её тело было наполненно проскользнувшими внутрь монстрами. Лена застонала и подвигала бедрами подтягивая колготы выше. Ей казалось что её промежность вот-вот разорвётся, но в то же самое время она не могла избавиться и от чувства удовольствия от того, что её аккуратные дырочки продолжали растягиваться и приспосабливаться к вторгающимся вставкам.

После затянувшегося периода подтягивания и поджимания, Лена наконец почувствовала как утолщенный, верхний край колготок, хлопнув, туго охватил её талию. На мгновение она замерла, одновременно поражаясь тому факту, что она действительно смогла поглотить в себя массивные фаллосы, и наслаждаясь почти мучительным ощущением от того, что нижняя часть тела была туго наполнена их массой. Но ей недолго позволили наслаждаться ощущениями так, как её надзирательницы тут же добавили защитную сбрую. Она представляла из себя не более, чем пояс с ремнем через промежность. Все устройство было сделано из очень прочных и тугих ремней из армированной резины, шириной около трех сантиметров, и когда оно было надето оно туго вдавило головки фаллосов в её отверстия и устранило всякую возможность выскальзывания их наружу и таким образом и малейшего расслабления. И сами колготы не давали им высунуться больше чем на пару сантиметров, но теперь даже такое выпирание было предотвращено.

Служанки не обращали никакого внимания на её явную нервную дрожь от того, что весь костюм уже предвещал самый строгий уровень из всего что она когда либо испытывала, и занялись тем, что в течение получаса прилаживали на нее сапоги на двенадцатисантиметровых каблуках, на шнуровке и высотой до бедер, которые туго обтягивали её ноги. Они сидели настолько туго, что даже её стройные бедра, заключенные в резину, вздулись над их краями от огромного давления. Они были из такой же усиленной резины, но несмотря на её прочность, аккуратная и последовательная шнуровка привела к тому что она все таки немного растянулась, и создавала постоянное давление которое угрожало просто раздавить её ноги когда края шнуровки наконец сойдутся.

Следующим был шлем. На этот раз обошлось без неожиданностей. На видео, которое она видела, она рассмотрела, что это приспособление содержит кляп, поэтому она полностью осознавала что её ожидает.

- "Последнее слово, двести тридцать семь?". Это была жестокая шутка. Она не имела никакой возможности выбора из всего что происходило здесь вокруг. И Лена промолчала, пока шлем опускался на её голову.

Чтобы правильно подогнать тугой шлем ушло достаточно много времени, но когда они наконец закончили, верх шлема плотно обтягивал её череп и её лицо было сдавлено усилием тугой резины. Оставшаяся часть устройства была разглажена и натянута вокруг, кляп в форме фаллоса, с усилием вклинился и раздвинул её челюсти, наполнив полость рта до удушающей полноты. Шнуровка туго натянулась, и резиновый шлем безжалостно увеличил давление, которое сдавило её голову как тисками.

Лена безмолвно наблюдала как к ней поднесли устрашающий корсет. Даже трудно было назвать это просто корсетом... Более чем три четверти мера в длину, стальная клетка покрытая резиной, тянущаяся от самого подбородка и до середины бедер. Но и сама резина, тщательно натянутая, с пружинящими стальными полосками внутри вряд ли могла обеспечить хоть немного гибкости.

Даже когда эту вещь просто обернули вокруг неё, начав распологать её как следует, она уже с мучением осознала, что ждет её дальше. Заостренные шипы из упругой резины вонзились в её мягкую чувствительную кожу везде, где он только успел коснулся её. Только в области шеи он был гладким. Но там где жесткий воротник расширялся, охватывая низ головы, шипы появлялись опять, раздражая мягкую кожу под её подбородком.

Натягивая и дергая, одна служанка сжимала, а другая утягивала шнуровку изо всех своих сил. Так они начали долгий процесс подгонки тела Лены к размерам, которые могли быть польностью охвачены корсетом, до конца стянутым сзади. Казалось их совершенно не волнует мысль о том, что корсет был неправильного, меньшего размера, даже по местным стандартам. Тюремные правила требовали чтобы в шнуровке не оставалось и малейшей щели, и поэтому раньше или позже, каких бы неудобств это не стоило, телу Лены было предрешено соответствовать требуемому формату.

Волна страха прокатилась по ней, когда очередной вдох был выдавлен из её тела, а жесткие объятия продолжали стискивать и формировать её с огромной силой. Никогда еще прежде она не достигала рамера талии меньше 55-и сантиметров, а теперь хоть она и была сдавлена до 48-и, концы корсета все еще не встретились.

Лена могла ощущать как её попка раздувается сквозь отверстие в форме сердечка сзади, выдавливаемая наружу огромным давлением, вылепливающем новую форму её бедер. Затем когда увеличивающееся давление от стягиваемой шнуровки переместилось выше по её телу, она испытала чувство набухания на своих грудях, когда они стали заполнять чашечки, сделанные в виде проволочной клетки и по форме напоминающие половинки дыни. Перерыв от постоянно возрастающего давления был небольшим. Он длился ровно столько, сколько понадобилось одной из женщин чтобы продеть её соски сквозь круглые отверстия, расположенные в центре втроенных стальных сеток для грудей, и затем процесс продолжился как и раньше.

Бросив последний взгляд вниз перед тем как формующий шею воротник лишит её голову подвижности, Лена выпучив глаза уставилась на сегментированные выпуклости своих грудей. Огромное давление вдавило их в проволочные клетки и выпучило участки между прутьями наружу в виде твердого сетчатого рельефа. Прошло еще пять минут и последний узелок шнуровки был завязан почти на её затылке. Только болтающийся ремешок в районе подбородка оставался незастегнутым. Одна из служанок подняла его, перебросила через верх, стянутой шлемом головы, и потянула его к соединению позади головы. Лена с трудом вздохнула, когда ремешок натянулся вниз, плотно охватив её нос точно подогнаным треугольным отверстием, и плотно вдавил её, пока умеренно стиснутую, голову, в формирующую положение, жесткую чашечку для подбородка, которая превратилась теперь в сплошную гладкую полосу, перекрывающую её плотно запечатанные губы. Это был спасительный момент, когда Лена почувствовала, что её замуровывание в резину достигло своего предела. Хотя, оказалось что это еще не все.

Удивленная, она стояла в полном непонимании, пока раскладывающийся пополам аллюминиевый хомут был поднят и уложен ей на плечи. Даже несмотря на то, что сделан он был из легчайшего из доступных металлов, он все таки с тяжестью давил на её строго ограниченную фигуру. Две половинки схлопнулись, и в них были ввставлены и закручены длинные винты, которые соединили и стянули две половинки в единое целое. В результате её уже жестко охваченная шея получила дополнительную оболочку, которая расширялась вокруг и достигала до края плеч. Как только это произошло, не дав ей времени сообразить что-либо, её обе руки были схвачены, с усилием согнуты в локтях и плотно прижаты друг к другу так, как обычно складывают руки чтобы подпереть свой подбородок. Металлические полосы были мгновенно наброшены поверх её сложенных рук, и раньше чем она смогла среагировать, раздался треск регулируемых застежек, туго затянувшихся вокруг. Теперь Лена была окончательно напугана. Простейшее движение - взгляд вниз, чтобы увидеть что они делают с её ногами, было абсолютно невозможным. Только сдавливающее ощущение от тяжёлых браслетов ножных оков, дало ей представление о её последнем элементе "костюма".

Обе женщины встали перед ней, внимательно осматривая её, затем, шагнув вперед, одна из них пристегнула короткую тяжелую цепь к кольцу на самой вершине ремня, огибающего её голову, оставив другой конец болтаться свободным. Двести тридцать семь взглянула на болтающийся конец с плохим предчувствием, так как она заметила карабин для закрепления, приваренный к последнему звену цепи. Карабин зловеще покачивался прямо перед лицом Лены, и у неё было мало сомнений относительно его назначения. Он не предвещал ничего хорошего для её комфорта в ближайшие несколько часов, или даже больше, в зависимости от того сколько эти двое посчитают нужным содержать её в таком виде.

- "Хорошо двести тридцать семь! Пора проводить тебя в колодочную комнату... Да! Между прочим, Джейн, та девушка, для которой ты выбрала наказание, моя подруга." Лена побледнела, услышав эти слова, но ей не дали подумать о возможных последствиях этого.

- "Пошла, двести тридцать семь!" - трость полоснула по её оголенной выпяченной попке, заставив её подпрыгнуть, едва не потеряв равноветие. Корсет так туго стягивал её бедра, что почти полностью не позволял двигаться её ногам выше коленей. Но когда она попыталась двигаться в сторону двери, оковы на её ногах добавили еще больше строгой ограниченности, так как их цепь, щелкнув, туго натянулась, ограничив ширину шага пятнадцатью сантиметрами.

Лена попыталась протестующе вскрикнуть, но трость тут же добавила еще один обжигающий след, на её перекатывающейся от ходьбы, беззащитной попке.

Неуклюже шаркая ногами, нелепо покачивая оголенными ягодицами, она засеменила к двери. У неё не было другого выбора, кроме как выполнять указания, И пока её испуг постепенно утихал, она начала испытывать горячие волны возбуждения поднимающиеся от её нижних органов. Дергающиеся движения сдавленных бедер с силой обжимали и двигали её губы вокруг толстого фаллоса, заполняющего её влагалище, и вдобавок ягодицы с силой вдавливаясь в утолщеные края её сердечкообразного заднего окошка заставляли её туго растянутое анальное отверстие, возбуждающе обжимать скользкий задний фаллос. Это было абсолютно новое ощущение, которое с легкостью затмило собой боль от девственно тугого заднего отверстия, которое было только что резко расширено.

Лена почувствовала как её проволочный 'бюстгальтер' стал еще более тесным как только её возбуждение усилилось. Вытесненная отовсюду кровь наполнила её заключенные в сетку груди, заставив их назойливо пульсировать, когда она наконец миновала дверь и вышла в общую зону.

Только её глаза виднелись сквозь отверстия шлема, туго облегающего её голову, и тем не менее она почувствовала что уставившийся на неё персонал может обозревать каждый её сантиметр в унизительном шествии.

- Хлоп! - и семенящая статуэтка заметно дернулась когда её провожатые подстегнули её вперед.

- Хлоп!... - Хлоп!... - Хлоп! Острое жало трости стало работать с непрерывной последовательностью.

- "Пошевеливайся, двести тридцать семь!" - Лена силилась показать свое недовольство, но её крики были подавлены фаллосом, наполнившим её рот, а все попытки увернуться от ударов, терзающих ягодицы, с легкостью пресекались негнущейся жесткостью её костюма, который с силой удерживал её в своем заключении. Цепь с карабином болталась взад и вперед прямо перед её глазами - недвусмысленное напоминание о том что все её беды только начались, но несмотря на страх, также присутствовало и несомненное мазохистское возбуждение, которое становилось все более явным, с каждым днем, проведенным ею в этом богом забытом месте.

Её горячие любовные соки наполняли внутренность непроницаемых резиновых колгот, обильно просачиваясь вокруг затычки в её влагалище от того, что вынужденные движения сжимали и натирали её перевозбужденные любовные губы, растянутые и заполненные как рот кляпом. Эта густая жидкость постепенно распространялась вокруг, превращая всю её, заключенную в латекс, промежность в скользкую, неотвратимо стимулируемую, трясину.